последовал его [советам] и нанес большое поражение чускому войску. То, что [чуского] вана ранили в лицо, было делом рук Юн-цзы (цз. 17, стр. 194).

4. «[Цзы Лин] затем бежал в Цзинь. Цзиньцы приняли его [на службу]. [Он] наладил отношения между царствами У и Цзинь» (цз. 17, стр. 195).

«Цзо чжуань»

1. «Си-гун бежал в Цзинь. Цзиньцы поставили его в арьергарде боевых колесниц, назначили советником. Когда произошло столкновение под Жаоцзюе[239], Цзинь намерено было отступить... Цзиньцы последовали [советам] Си-гуна, и чуское войско было рассеяно в ночной мгле» (26-й год Сян-гуна, стр. 521).

2. «Юн-цзы бежал в Цзинь. Цзиньцы пожаловали ему область Чжу, назначили его советником. Во время столкновения под Пэнчэном[240] [после того, как цзиньцы исполнили его распоряжения] чуское войско было рассеяно в ночной мгле» (26-й год Сян-гуна, стр. 521).

3. «Цзы Лин бежал в Цзинь. Цзиньцы пожаловали ему область Син, назначили его советником. [Он возглавил] оборону против северных ди, наладил отношения между царствами У и Цзинь» (26-й год Сян-гуна, стр. 522).

4. «Фэнь-хуан, сын Бо-фэня, бежал в Цзинь. Цзиньцы пожаловали ему [область] Мяо и назначили советником. Во время столкновения под Яньлином[241] цзиньцы последовали его [советам] и нанесли большое поражение чускому войску» (26-й год Сян-гуна, стр. 522).

Из этого сопоставления явствует, что хотя в обоих случаях рассказ несомненно восходит к какой-то единой версии, однако его дальнейшая литературная обработка была произведена самостоятельно. Отсюда несходство многих исторических деталей и стилистические расхождения, характерные для двух вариантов речи Цай Шэн-цзы. Очевидно, что здесь зависимость между «Повествованиями о царствах» и «Цзо чжуанем» могла быть только опосредствованной: через устный или письменный рассказ-основу, который каждым автором был переработан в соответствии с его литературным вкусом, политическими задачами и исторической эрудицией.

К сходному заключению можно прийти в результате сопоставления двух версий рассказа о судьбе наследника цзиньского Сянь-гуна. Как известно, переломным моментом в судьбе царевича Шэнь-шэна было назначение его командующим второй армией царства Цзинь (661 г. до н. э.)[242]. По поводу этого назначения сановник Ши Вэй произнес речь, которая представлена в обоих памятниках, но в различных редакциях.

«Повествования о царствах»

«Выйдя [из дворца], Ши Вэй сказал людям: "Наследник не получит престола. Изменяя область его управления и не заботясь о его затруднениях, понижая его в должности и не печалясь о подстерегающих его опасностях, государь проявляет двоедушие. Как сможет он получить престол? Если поход окажется успешным, его будет подстерегать беда, если же он потерпит поражение, то будет на этом основании обвинен. Так что — победит он или нет — избегнуть осуждения ему не удастся. [Для наследника] лучше скрыться [в другом царстве], чем исполнять свои обязанности не проникая [в намерения государя]..Государь получит то, к чему стремится, а наследник отсрочит свою смерть. К тому же, обладая добрым именем, разве не сможет он тоже стать тем, кем стал Тайбо из царства У?"» (цз. 7, стр. 96).

«Цзо чжуань»

«Ши Вэй сказал: "Наследник не получит престола. Он был отдельно помещен в одном из главных городов, его назначили на пост сановника. [Его влияние] давно уже достигло предела. Как же он может получить престол? Лучший выход для него — бежать [в другие владения], чтобы лишить [недругов] возможности ложно обвинить его в преступлении. Разве он нс сможет стать тем, кем стал Тайбо из царства У? Он еще сохраняет доброе имя, [лучше ему бежать за пределы царства], чем дожидаться, когда его постигнет [беда]. К тому же, пословица гласит: "Если сердце твое без изъяна, зачем печалиться, что нет у тебя семьи?" Если небо наградит наследника счастливой судьбой, разве не будет у него [царства] Цзинь?"» (1-й год Минь-гуна, стр. 123-124).

Характерные расхождения между двумя версиями речи Ши Вэя исключают возможность использования первой в качестве непосредственной основы для второй. Очевидно, что в распоряжении авторов обеих версий имелось зафиксированное письменно или дошедшее в устной передаче сообщение о том, что Ши Вэй предсказал наследнику приближение опасности и посоветовал ему бежать за границу. Воссоздавая на этом основании содержание речи Ши Вэя, каждый автор делал акцент на тех моментах, которые были конструктивно важны для его повествования: в первом случае много внимания уделено утверждению, что противоречащее государственным традициям царства Цзинь назначение наследника служит целям тех, кто добивается его устранения; во втором — содержание речи заполнено соображениями в пользу бегства наследника за пределы царства.

Кроме разобранных нами примеров в «Повествованиях о царствах» и в «Цзо чжуане» есть достаточно много других параллельных по теме исторических рассказов, содержание которых, как установили современные исследователи, расходится настолько, что возможность прямой зависимости между ними исключена. Объясняя причины этого явления, один из исследователей писал: «По нашему мнению, и создатель "Повествований о царствах" и создатель "Цзо чжуаня" видели одни и те же исторические материалы, но использовали их в различных целях»[243].

Наши наблюдения, а также данные других исследователей заставляют прийти к выводу, что, несмотря на распространение в период Восточного Чжоу практики фиксации устных высказываний, основное содержание речей, введенных в текст «Повествований о царствах» и «Цзо чжуаня», не представляет собой воспроизведения слов оратора. Те же различия, которые обнаруживаются при сопоставлении разных версии одних и тех же речей и касаются их общего характера, построения, аргументации и т. д., зависят, по-видимому, не от того, что одна речь является первичной записью, сохраняющей в целости действительно сказанное оратором, а другая — ее беллетризованным вариантом. Эти различия являются результатом тенденциозной переработки безымянными создателями обоих сочинений того материала, который был в их распоряжении.

Конкретные методы составления речей, к которым прибегали восточночжоуские историографы, были многообразны. Некоторые, очевидно, руководствовались при этом соображениями, сходными с теми, о которых писал Фукидид: «Что касается речей, произнесенных отдельными лицами в пору приготовления к войне или во время уже самой войны, то для меня трудно было запомнить сказанное в этих речах со всею точностью, как то, что я слышал сам, так и то, что передавали мне с разных сторон другие. Речи составлены у меня так, как, по моему мнению, каждый оратор, сообразуясь всегда с обстоятельствами данного момента, скорее всего мог говорить о настоящем положении дел...»[244]. Однако в «Повествованиях о царствах» нередки случаи, когда потребности проведения определенной политической тенденции в речах, вкладываемых историографом в уста известных исторических личностей, оказывались в противоречии с необходимостью согласовать их содержание «с обстоятельствами данного момента».