В тишине и шелесте ветра голос Натальи прозвучал лишней нотой. Все вздрогнули.

— Да-да, я настаиваю на интересном рассказе, — ничуть не смутившись, продолжала Наталья, — вы что-то обещали про местную историю, будто бы здесь пираты водились.

— Что вы говорите? — воскликнуло несколько голосов, — а клады? Клады прятали?

Влад провел рукой по лицу, словно паутину смахнул, и покорно начал рассказывать. История и впрямь была интересная — про хунхузов (так назывались манчжурские разбойники), про вольного шкипера Гека, у которого ворота в усадьбе были из китовых ребер, про пиратское золото, замурованное в скалах на острове Русском…

Вот только говорились все эти изумительные вещи так равнодушно, что у Вари просто скулы сводило. Да и не у нее одной. Большая часть туристов сперва слушала с увлечением, но постепенно отвлеклась и снова принялась фотографировать окрестности.

Только Наталья сидела рядом с Владом и глядела ему в рот, то и дело подкидывая вопросы.

Словно невзначай, тронула его за руку. Получается, она банально бегает за красавцем-инструктором?

Даже смотреть на такое неудобно.

Варя поскорей отвернулась и заметила, что из остальных Влада внимательно слушает только Макс.

* * *

— А потом мы спустились по другому склону, где желтые лилии. — рассказывала Варя вечером в кухне. — Там есть тропинка к маленькой такой бухточке, она на баранку похожа. В смысле, бухта похожа. А посередине камень — здоровущий, как призма. Они на него плавали вперегонки.

— Кто? — не поняла Маринка.

— Влад с Натальей и еще один парень, из новых туристов.

— А ты?

— Нет, я не плавала!

Варя рассердилась.

— Удушить ее он не мог, их трое было. Да и камень с берега хорошо видно. Зачем мне было нарываться? К тому же, ко мне Макс привязался, фотограф. Все уши своими пауками прожужжал.

— Чем-чем?

— Пауками! Сколько он материалу наснимал и какой дивный фильм смонтирует! Приглашал на премьеру, прикинь! Меня!

— Ой, ты же пауков боишься, — вспомнила Маринка, — а ты ему не сказала?

— Тогда мне бы пришлось про этих чудных созданий всю обратную дорогу слушать!

— Девушки, можно к вам на огонек?

Подруги аж подпрыгнули.

Наталья, о которой только что они говорили, заглядывала в кухню и улыбалась.

— Не хотелось вам мешать, но у меня после экскурсии страшно голова разболелась, без кофе не выживу.

Поделитесь кипяточком с несчастной отдыхающей!

— Да, конечно, только чайник остыл. Я сейчас погрею.

Маринка подхватилась зажигать газ.

Варя переложила тетрадь учета продуктов на полку и выставила на стол плетенку с сухарями. Она старалась двигаться непринужденно, но руки слегка вздрагивали — уж очень неожиданно появилась Наталья. Интересно, что из их с Маринкой разговора она слышала? Хорошо, если про одних пауков.

— Кофе у нас не фонтан. Костя забыл банку закрыть, оно отсырело и пахнет неправильно, — сообщила Маринка, вытаскивая жестянку «нескафе».

— Не беда, мой кофе всегда при себе. Я угощаю. Ваш кипяток, моя заварка, как говорили в старом-старом фильме!

Жестом фокусника Наталья выудила из кармана баночку с золотой крышкой.

— Этот точно не отсырел, я его еще не вскрывала. Нарочно брала в малой фасовке. Нет-нет, не отказывайтесь. Я знаю, что вам не положено панибратствовать с туристами, но мы же никому про наш маленький кофе-брейк не расскажем.

Верно?

И подмигнула дружески.

Повариха растерянно закивали — а что еще им оставалось?

Забулькал чайник, Маринка кинулась разливать кипяток.

Под брезентовым пологом разлился дразнящий аромат дорогого кофе. Он требовал мягких кресел и пушистого ковра под ногами, уютного отражения бра в полированной глади столика и приглушенной музыки.

Убогая кухня с дощатыми полками и ящиками с тушенкой вдоль стен показалась на миг нереальной.

Варя даже головой потрясла.

— У вас, Варюша, тоже мигрень. — догадалась Наталья. — Ничего, от кофе все болезни проходят.

Она придвинула Варе кружку и стала расспрашивать о жизни на острове.

Понемногу подруги оправились от растерянности. Наталья оказалась приятной собеседницей, кофе великолепным, за разговором и не заметили, как выпили по три кружки.

— Вскипятить еще?

Но в этот момент в кухню заглянул хмурый Влад и потребовал в кают-компанию вечерний чай. Наталью он старательно обошел взглядом, словно та и не сидела, в нарушение правил, за кухонным столом вместе с поварихами. При Эдике Маринке и Варе крепко нагорело бы за подобное нарушение.

Не дожидаясь, когда Влад вспомнит про дисциплину, подруги заторопились накрывать к чаю. Пока закипал котел, разложили по плетенкам конфеты, вымыли подвявшие яблоки (днем Маринка случайно обнаружила забытый ящик за мешками с крупой).

В общем, приятное кофепитие завершилось бестолково, Варя так и не успела задать Наталье пару коварных вопросов, что пришли ей в голову под конец третьей кружки.

— И почему я всегда опаздываю? — пожаловалась Варя Маринке, когда суета, наконец, закончилась. — Может, занести кофе, да и спросить? Банку-то свою Наталья на столе оставила.

Маринка подумала.

— Не, не стоит. Обстановка будет уже не та, не доверительная. Вот же зловредный Влад, принесло его! Нет бы на десять минут попозже!

— Он же не нарочно, — заступилась Варя. — Он и сам не рад был Наталью увидеть, заметила — даже отшатнулся чуть-чуть. Но что ему было делать? Он же комендант.

— Исполняющий обязанности! Причем — временно! — заявила вредная Маринка.

Утром после завтрака Маринка предложила сходить на родник.

— Наберем сладкой водички, у меня от здешней уже изжога начинается.

В лагере качали воду насосом из колодца, который в последние дни изрядно обмелел. Струя из шланга теперь пахла болотом.

В дождливое время ручьев и ручейков на острове водилось великое множество, только черпай, но за неделю сухой погоды все они умерли. Единственный настоящий родник вытекал из забитого буйными травами овражка на северной оконечности острова. Идти до него было не близко.

Подруги набили рюкзак пустыми пластиковыми бутылками и отправились.

На середине перешейка, как обычно, остановились полюбоваться. Отсюда открывался вид сразу и на западную и на восточную стороны. Палаток лагеря видно не было, и остров казался совсем безлюдным, необитаемым. Трещали крыльями стрекозы, посвистывал ветер. По травяной шкуре острова катились серебристые волны. Трава стала уже совсем сухая, выцвела на солнце.