Песня смолкла. Княжна застыла, распахнув свои безумно-синие глаза навстречу лунному свету. Демонолог поспешил высводить шею из ледяных ладоней девушки.

– Где там наш нарушитель?

– В двадцати минутах езды отсюда, – Морис сверился со смартфоном.

– Уверен?

– Данные идут прямиком с навигатора.

Австрийцу повезло, что лохматый главред “Эха свободы” оказался достаточно умным и пошел на сделку с контрреволюцией. По договору, он подбрасывал отслеживающие маячки всем оппозиционным гостям оппозиционной радиостанции. Как бы оппозиционной. Как бы радиостанции.

– Давайте активировать нашу маленькую машинку для убийства.

Луч фонарика уставился в правый глаз княжны. Затем в левый.

Никакой реакции.

Демонолог забеспокоился. Он ошибся в расчетах?

Луч принялся перемещаться от одного глаза к другому. Все быстрее и быстрее.

Княжна издала утробный рык и шагнула к австрийцу. Еще несколько шагов – и мужчине пришлось пятиться. Еще немного, и дворяночка прыгнет, чтобы вонзить зубы в шею гостя.

Австриец вспомнил о лисице, которая не может покинуть световую воронку. Что не так? Вот же у него в руках рукотворная фара. А фар у нас сколько? Две.

– Морис! У тебя в смартфоне есть фонарик?

– Есть.

– Врубай! На полную мощность. Скорей!

– Но если я включу фонарик, смартфон испортится.

– А если не включишь, тогда испорчусь я!

Ловить светящийся телефон Бэзилу пришлось уже в прыжке, уворачиваясь от броска княжны. Она упала на четвереньки, залаяла, как плохо одомашненная лисица, и предприняла еще одну атаку.

Ее белоснежные зубки уже коснулись шеи демонолога, когда два луча одновременно ударили ей в оба глаза. Девушка встала, как вкопанная, не в силах ни отвести взгляда, ни пошевелиться. Только судорожная улыбка иногда пробегала по ее личику.

Демонолог шагнул вперед. Княжна шагнула назад.

Демонолог шагнул назад. Княжна шагнула навстречу.

– Идеально, zum Teufel, идеально. Морисик, откроешь нам дверь?

– Машина нужна?

– Нет. Нам тут недалеко. Мы только штрафанем одного проштрафившегося бизнесмена и вернемся. Одна нога туда. Другая нога и другие части тела – оттуда.

Спустя несколько часов

– Вы уж простите за электрошокер. Не болит?

Княжна слегка мотнула головой, стараясь не мешать чистке зубов. Демонолог, вооружившись пинцетом, иглой от железного шприца и нитью, освобождал ротик девушки от останков чужой плоти. Она сидела на софе, ужасаясь и упиваясь опытом первой охоты. Ее мышцы, наконец-то расслабленные после длительного стресса, слегка дрожали.

В камине горел живой огонь. Горели свечи на канделябре, до блеска отполированном ищяной ладошкой. Труп луны, сделав свое дело, деликатно спрятался за тучи, рядом с мертвым ликом Сатурна.

– Я все понял, когда вы поставили под сомнение абсолютную власть луны. Днем раньше, днем позже. Это уже не полнолуние. Затем ваша ночная рубашка. Морис проверил все криминальные сводки. Никаких убийств или ДТП за последние месяцы в этом районе. До сегодняшнего дня. Хе-хе. Так что это была ваша кровь. Не та кровь, которая струится в жилах и изливается в момент убийства.

– Как вы это поняли?

– Запах.

Демонолог завершил стоматологические процедуры, взял девушку за подбородок, и наклоняя ее голову в разные стороны, придирчиво оглядел результат.

– Запах?

– Да. Обычная кровь так не пахнет. Здесь аромат более тяжелый. С нотками ржавчины, запеченых яблок и жареной гвоздики. Ни с чем не спутаешь. А я-то все думал, почему вы мне так голову вскружили…

Он растянулся на софе, нагло используя колени княжны в качестве подушки и, раздувая ноздри, втянул воздух.

– Критические дни, не так ли?

То ли свет пламени, то ли княжна слегка покраснела.

– Ни одно полнолуние не сравнится по силе с вашими персональными лунными циклами. Проклятье действительно есть, но оно простирается на всю прекрасную половину человечества.

– То есть я не оборотень? И у меня не ликантропия?

– Гораздо хуже, – улыбнулся демонолог, демонстрируя острые треугольные зубы. – У вас обыкновенный ПМС. И необыкновенные глаза.

Княжна вспомнила о чем-то важном и наклонила голову. Их взгляды встретились.

– Право, что такого необыкновенного может быть в глазах?

– Узоры на радужке. И взгляд слегка безумной поклонницы аномальных явлений.

Она осторожно прикоснулась подушечками ледяных пальцев к его виску.

– А еще я совершенно не умею готовить.

Полная противоположность циклоиду. Абсолютная приверженность разумной, доброй и вечной идее. Ну, возможно, не столь разумной и не столь доброй – но обязательно вечной. Параноид выстраивает всю свою жизнь под знаком какого-либо проекта, который должен обессмертить своего творца в веках. Это может быть изобретение, произведение искусства, империя, потеря девственности. Реальный масштаб не важен, реальная актуальность идеи – тоже.

Параноиду важно, чтобы его проект никогда не был воплощен в реальности. Это вечное стремление, вечная подготовка. Наверняка в детстве вы смотрели какой-нибудь мульт-сериал про супергероев, где “гениальный” злодей постоянно готовится захватить мир, но в последний мир ему что-то мешает. Интернет-сообщество давно отрефлексировало абсуредность этой ситуации. Почему, имея армию, оружие, ресурсы или магические силы, злодей действует максимально нерационально? Может, он идиот? Но идиот не смог бы собрать внушительный “злодейский капитал”…

Так вот, параноид – это реальный прототип всех мультсериальных злодеев. Он хорош в подготовке и планировании, но в последний момент сам же разрушит им созданное. Иначе нельзя, потому что к воплощенному идеалу нельзя стремиться. Чем ближе его фантазия к реальности, тем более агрессивным и тревожным становится параноид.

Параноидное поведение легко объяснить с позиции двух комплексов. Кто представляет чистого Эдипа? Гипертим и истероид. Чем они интересуются? Реальными объектами. Да, их интерес быстро остывает или вовсе сменяется бегством. Но это такой способ щупать реальность. Этим двоим реально интересно изучать реальность. Чистый Хронос не интересуется реальностью – циклоид полностью подчинен времени, параноид полностью поглощен бунтом против времени. Ведь что такое сверхценная идея? Это фантазия о бессмертии, это вызов Хроносу. Но воплощенная идея – это уже реальный объект, в котором примирились две крайности (изменчивость и постоянство), для взаимодействия с таким объектом нужен Эдип. Параноид же органически не может формировать эдипальных отношений – ни с кем и ни с чем. Это чистый “анти Хронос”.