И Алексей в чём-то прав. Мозг Ярослава восстановится далеко не сразу после кропотливого оживления. Но всё равно есть шанс его спасти! Вот только я один не смогу этого сделать.

Пока я метался в мыслях, Алексей с Мейнхардом собирали сумки и что-то вытащили из карманов Ярослава.

— Илья… Даже если мы его восстановим и притащим на досмотр, его не будут лечить, а просто как не дееспособного отправят на кремацию… — полушёпотом объяснила мне Альбина. Я изумлённо вытаращился на неё и, холодея в душе, прошептал:

— Да как же?..

— Ничего не сделаешь. Нужно идти.

— Но как же его тело? Его не нужно доставить в бункер? — спросил я спустя несколько секунд.

— Нет, — замотала она головой. — Старшина даст точные координаты при сдаче материала, и ночью сюда отправят крематорщика и нейроинженера…

Похоже, нейроинженера пришлют для того, чтобы повынимать из него импланты.

— Ясно… — сказал я и опустил взгляд.

Вся дорогу назад я прошёл следом за старшими, словно в тумане. В груди сжимались тиски безнадёжности. Вот так, у меня на глазах, человек смеялся и радовался, а пару минут спустя он валяется с раскрытым черепом без всякой надежды на спасение. Теперь я всё больше боялся за своих родных. Жизнь, где существование гражданина пятой категории приравнено практически к насекомому, не может быть хорошей.

С этими мыслями я оказался перед пунктом досмотра.

— Держи, минут через двадцать зайдёшь после нас, — выдал Алексей перед входом в контейнер и передал мне два стеклянный фиолетовых шарика.

— Я могу сам их сдать? — удивился я, до этого почему-то думая, что это может сделать только старшина.

— Нет, идиот. Ты можешь сидеть до вечера и ждать своих, — пробурчал Алексей и первый вошёл в дверь с выпирающим рюкзаком, за ним следом зашёл Мейнхард.

— Увидимся, Илья… — произнесла Альбина и последней скрылась за дверью.

Стоя абсолютно один, я поглядел на сферы. Положив их в карманы и отойдя к стене, сел прямо на пол и засёк время. Я бы мог, думаю, вернуться к работе. Но чувствую, это крайне глупая идея, не отличающаяся от самоубийства. Будь у меня нанитов с сотню миллиардов, ещё можно было подумать.

Заглянув в статистику, оценил, что ещё примерно четыре часа, и у меня будет сто пятьдесят тысяч нанитов, а значит, скорость генерации и создание анализатора увеличится на порядок.

— И чего ты тут расселся, мелкий?! — крикнул охранник в чёрной броне и шлеме с опущенным на нём тонированным забралом. На перевес с оружием он вышел из-за угла контейнера, а я тут же встал и осторожно подошёл к нему.

— Извините… Я… меня отдали в другую группу… но они уже закончили… Вот и сижу один, — невнятно пробормотал я, сильно нервничая от его плазменного метателя в руках.

— Если есть чего сдавать — заходи! — указал он рукой на дверь пункта досмотра. — А нет, так вали и работай, отброс! Нехрен тут штаны протирать!

— Х-хорошо! — испугался я, спешно поднялся на две металлические ступеньки и открыл дверь.

Внутри, метров через пять, стояли аналогичные охранники, но с нашивками «Underground Search». За ними стояла сканирующая рамка и металлическое ограждение до самого потолка. Справа, за столом, перед голограммой, боком сидела тётка в обтягивающем фиолетовом комбинезоне, с чёрными как смоль волосами, завязанными в бутон и с яркими розовыми глазами. Её лицо было накрашено ярко красным макияжем, а губы были синего оттенка. Сразу за ней находился небольшой конвейер, который проходил через ограждение куда-то вглубь.

— Где твоя группа, мальчик? — приподняв красную бровь, спросила тётка, когда я стал подходить ближе.

Услышав то же, что я сказал до этого охраннику, она кивнула и сказала выкладывать всё что у меня есть.

— Принято. Норма не выполнена, но, видимо, ещё не вечер, — сказала она и протянула мне планшет. — Отмечайся и сдавай мне своё снаряжение.

— Д-да… — замешкался я, прикладывая запястье к считывателю. — Скажите, а батончик я могу забрать? — добавил я, так как в этот момент заурчало в животе.

— Можешь хоть воду в карманах унести. Но если поторопишься, то ещё успеешь на обед, — ответила она, что-то делая руками в голограмме.

«А ведь точно! За невыполнение нормы мне обед не запрещён!» — подумал я, радуясь ещё тому, что в это время я мало кого встречу в столовой.

В спешном порядке я сдал всё, что получил, кроме батончика, и галопом побежал к известной столовой. Успел я за десять минут до её закрытия. Там находилось только пятеро незнакомых сверстников. Все сидели за разными столами и молча ели. Я поступил точно так же и, быстро поев, вернулся к себе в комнату.

Мои однопартийцы появились только вечером, в девять тридцать, сразу после ужина. Я на ужин не пошёл, так как был не голодный. Да и был увлечён набегающими цифрами нанитов в нейроинтерфейсе. За это время я набрал нижний порог по количеству. Теперь генерация шла по полторы тысячи в минуту.

— Как отработали? — спросил я подходящих ко мне уставших ребят.

Их лица были чумазые, а у Златы ещё и волосы взлохмаченные.

— Плохо. Выполнили только двойную норму. Плюс за тебя две сферы. Каждый из нас только по пятьдесят кредитов получил, — отозвался темноволосый пацан, сложив руки на груди.

— Я ужасно устала… Нас чуть камнями не завалило в первый же день, — нахмурилась Злата.

— А у тебя как? — добавил вопрос Джозеф.

— В группе Алексея погиб сегодня старший… из-за ловушки, наверное… — сказал я, покачав головой.

— Взрослым положено с ловушками возиться! — тут же заявила Злата и перевела тему: — Илья, отведи нас помыться! А лучше ещё и постираться! — упёрла она руки в бока.

Я на такое лишь приподнял бровь и выжидающе посмотрел на неё.

— Пожалуйста, Илья. Тебе и самому не помешало бы помыться, — приподняла она бровь, пародируя меня.

— Злата дело говорит, друг, — усмехнулся Джозеф.

— Ладно… — буркнул я, вставая.

Оставив свои дождевики, мы вышли из комнаты. Из наших соседей ещё никто не возвращался, и на удивление, Альбина тоже. В коридорах было достаточно оживлённо. Кто-то уставший, а кто-то чумазый, но бодрый возвращался в свои секции. Были даже те, кто с сырыми волосами и в чистой одежде прогуливался по уровню. Отбой здесь ровно в двенадцать, так что время есть.

Мы остановились у общественных душевых и с удивлением вошли в автоматическую двухстворчатую дверь. За ней находился большой зал и был наполнен голыми и полуголыми пацанами и дядьками. Кто-то громко что-то обсуждал, а кто-то смеялся.

Злата, пискнув, прикрыла глаза и вышла за дверь. В зале находилось