— А ты осуждаешь! — сказала Хаара.

— Чихать! Осуждать, что кто-то осуждает, хуже, чем самой осуждать! — заявила Ильга.

Ирка громко кашлянула, обозначая свое присутствие в комнате. Заметив ее, другие валькирии сразу замолчали, и из разобщенных ссорящихся женщин Стали единой отторгающей стеной. Ирка в очередной раз почувствовала, что можно ссориться и оставаться при этом своим, а можно всем улыбаться и быть чужим.

Правда, и у Ирки имелись тут свои защитницы: неуклюжая, грохочущая Таамаг, Бэтла и Гелата.

Гелата толкнула Ирку на свой стул, задвинула ее в удобный уголок за шкафом и принялась закармливать насмерть, решительно собирая с тарелок других валькирий все, что было стоящего. У кого-то кусок торта, у кого-то куриную ножку. Другие валькирии тихо сопели, но возражать никто не решался. При всей своей кажущейся мягкости внутри Гелата была стальная.

Ирка отважно мешала крем с мясом, поочередно откусывая от торта и ножки. Она смотрела на Гелату — такую светлую, улыбающуюся, и думала, что никаких поводов для радости у той нет. Интересная она, Гелата! Живет в Солнцеве с получужой старушкой, у которой сто две болячки на неделе, не считая обид на весь мир и дурных настроений. Вещей — полтора чемодана, да и с теми согласится расстаться в любой момент. Похвалишь что-нибудь — моментально дарит.

Будущее? Личная жизнь? Говорить нечего. Личная жизнь валькирии — ее копье, щит и шлем. Измен они не прощают. И при всем при этом из валькирий Гелата самая радостная. Счастлива напролом, вопреки всему. Точнее Ирка не могла выразить и путалась в противоречивых понятиях.

Бэтла выскользнула в коридор, почти сразу вернулась и поманила за собой Ирку.

— Давай! Ни пуха! — сказала она, вталкивая ее в соседнюю комнату.

Фулона сидела у шкафа, непривычно тихая и домашняя.

— Добрый вечер!.. Не передашь мне вон ту коробку? За шторой! — попросила она.

Ирка отодвинула штору. На подоконнике стояла поцарапанная жестяная коробка. В таких хранят иголки, наперстки, батарейки.

— Сейф, — пояснила Фулона. — Сейф валькирий. В нем то, что наши предшественницы собрали за все время существования валькирий.

Ирка недоверчиво хмыкнула. Ей казалось, такой сейф можно вскрыть ключом для консервных банок.

— Сними крышку! — предложила Фулона.

Воспользовавшись разрешением, Ирка заглянула. Ничего. Пустая коробка, если не считать катушки белых ниток. Блестящее дно с несколькими пятнышками ржавчины.

— Положи туда чего-нибудь!

Долго не выбирая, Ирка сунула в коробку мокрую чайную ложку из стоявшей тут же чашки. Фулона поморщилась.

— Послушай, одиночка! Ты бы ее хоть вытерла! Ирка смутилась.

— Доставать?

— Давно пора, — кивнула валькирия золотого копья.

Ирка, не глядя, попыталась достать ложку. Пальцы лязгнули о дно. Пусто. Ирка встряхнула коробку. Внутри загремела катушка с нитками.

— А как теперь вытащить?

— Это сейф. Положить может любой. Достать только я. Ну или, если я погибну, другая валькирия золотого копья.

— А если кто-то похитит всю коробку? — предположила Ирка.

— Давай! Уноси! — легко согласилась Фулона.

Коробку Ирка подняла легко, подумаешь: жестянка, но выйти с ней из комнаты не смогла. Страшная тяжесть придавила коробку к полу.

— Громоздкая штука эти кони на Большом театре! — сочувственно сказала валькирия золотого копья.

— Так они…

— Пространственно окольцованы, — кивнула Фулона и достала ложку:

— Помой, если тебе не сложно. Ненавижу грязную посуду!.. Нет, не сейчас, потом! Пока взгляни на это!

Рука Фулоны вновь нырнула в коробку и выудила высокий бронзовый кувшин восточной работы. Невероятно, но кувшин казался вдвое выше коробки и раза в полтора шире. Горлышко залито сургучом.

— Стражи света ищут Буслаеву ножны. На мой взгляд, ему полезнее была бы трепка, но тут уж ничего не попишешь… Ножны так ножны! — сказала валькирия золотого копья. — Уверена, что не найдут. Комиссионеры и суккубы слишком изворотливы. Поэтому мы найдем их сами. С помощью этого вот…

Фулона ногтем щелкнула по кувшину.

— Здесь один из семи джиннских королей, поглотивший в битве двенадцать тысяч джиннов и впитавший их силы. Потом другие шесть королей объединились и заточили его в кувшин.

— А почему заточили?

— Он зациклился, — пояснила валькирия золотого копья. — Но все равно это очень сильный джинн. У него уникальное чутье. Дай ему осенний лист, и он расскажет тебе путь всех его атомов за три тысячи лет.

— Хотите, чтобы мы освободили спятившего джинна? — осторожно спросила Ирка.

Фулона укоризненно подняла палец.

— Зациклившегося! — поправила она. — Это разные вещи. Джиннов вечно клинит на чем-нибудь определенном. Придумывают себе правило и начинают ему следовать. Один засыпает песком колодцы, другой превращает овец в блондинок, блондинок — в ящериц, а ящериц — в овец… Тысячи, миллионы повторений одного и того же.

Фулона царапнула ногтем по горлышку. Окружавшие его древние буквы походили на узор. Собственно, за узор Ирка их и приняла.

— Мы разобрались бы и сами, но меня несколько смутила надпись: «Не нарушай мой покой! Уничтожу живого и рассыплю прахом мертвого! Найду тебе все, что ты захочешь! Но горе, если ты не пожелаешь этого взять!»

— «Уничтожу живого и рассыплю прахом мертвого?» — вопросительно повторила Ирка.

— И не сомневаюсь, что он сдержит обещание. Значит, нам нужен кто-нибудь не совсем живой и не очень мертвый… — Фулона тактично опустила глаза и увидела на ковре нитку.

«Багров?» — хотела спросить Ирка, но не решилась. Она боялась услышать: «нет!» и потерять надежду.

Фулона наматывала поднятую нитку на палец. Ее интересовало только это.

— Там на столе конверт… Возьми! — сказала она. В конверте оказались четыре билета. Первый до Белгорода. Курский вокзал, восемь утра. Остальные три — на обратный поезд до Москвы. Один на нее, другой на Мефодия Буслаева, третий — на Матвея Багрова. Ирка смотрела на билет, и буквы уплывали. Фулона заглянула ей через плечо.

— Договориться с джинном может только некромаг, потому что сознание у джиннов… э-э… почти такое же упертое. Ну-ка, дай на билеты взглянуть! Фамилию верно написали?

Ирка поняла, что отдать билеты не может — не разжимается рука. Фулона понимающе усмехнулась.

— Так, значит, Матвей… — спросила Ирка.

— … прощен, прощен!.. — отозвалась Фулона. — Не надо меня благодарить! Он прощен светом. Я со своим поручением примазалась позже. И поверь, риск немаленький. Джинны хуже психов. Никогда не знаешь, чего от них ждать в следующий момент: цветочек подарят или вилку в глаз вгонят.