— Ей кто-то помогал? — предположил я.

— И еще как помог, — ответил Конральд. — Кажется мне, что мы с вами, парни, влипли в нехорошую историю.

Прекрасный вывод, который можно сделать посреди дороги, в пыли, только что спасшись от кабанов. История, достойная лучших сыщиков, ложилась на плечи двух подростков и наемника.

— Может, стоит отказаться? — спросил Аврон.

— Отказаться от чего? — нахмурился я.

— Ну, вернемся в деревню, скажем, что Тоуда погибла в пожаре. Мы ведь никому не говорил об этом. И никто не мешает нам взяться за наше дело. Как ты хотел.

— Еще бы несколько минут назад я бы согласился с ним, — Конральд глубоко вздохнул. — Но сейчас хочется докопаться до истины. Не до справедливости, иначе я бы оказался лицемером. Просто до истины.

— Зачем тебе истина?

— Истина, парень, самый сильный рычаг воздействия. А доказательства — опора. И, как говорили великие, дайте мне точку опоры, и я переверну мир.

Глава 17. Селянин, наемник и бедолага

После того, как мы приблизительно выработали план действий — найти истину в деле с Тоудой, мы продолжили наш путь.

Но на самом деле мы и близко не представляли себе, во что можно ввязаться. Впрочем, предстоящие проблем несколько отодвигали от меня мысли о том, что ради повышения так называемого «уровня» мне предстоит добираться до городов, что нет каких-то университетов, как таковых — где создавали учителей, советников или магистров каких-нибудь.

Но специфика мира становилась чуть более понятной. Все очень фэнтезийно — еще, пожалуй, появятся какие-нибудь придворные маги! Когда я об этом подумал в первый раз, то не удержался от смешка.

Хотя ничего не было бы удивительного в каких-нибудь фокусниках, которые на благо страны делают что-нибудь фантастически странное. Но пока что самым странным из того, что я видел по правому берегу Нируды — отсутствие леса.

В то время как густые многолетние леса росли по левому берегу, здесь я видел отдельно стоящие рощицы, кривые деревца и редкие кустики. Иногда, конечно, попадался пристойный на вид лесочек, но почти всегда в нем оказывалось болотце, овраг, провал в земле, а иногда и крупные на вид звери.

Причем это почти никогда не были какие-нибудь олени или лоси. Или хотя бы те же зайцы.

Крупные дикие волки, которых отпугивало от нас лишь то, что нас было трое, а стаи сами по себе не были крупными, до четырех-пяти зверей. Не больше.

И они старательно избегали встречи с нами, хотя я был уверен на сто процентов, что если бы нас было меньше, если бы мы с Авроном шли вдвоем, если бы то была какая-нибудь женщина или ребенок — даже одна из этих диких тварей точно напала бы на путешественников.

Следов крови на дороге не было, но я бы не удивился, найдя останки. Конральд в тот момент точно прочитал мои мысли:

— Если ты боишься наступить в чьи-то останки, то не бойся. Не наступишь.

— Живность здесь выглядит угрожающей, — ответил я, даже не пытаясь скрыть испуг в голосе.

— Эта угрожающая живность после себя следов не оставляет. Они утаскивают тела подальше от дороги, а потом уже сжирают без остатка, — ответил наемник, которого несколько минут назад до усрачки напугали несколько кабанов. — И пока от них нет никакого средства. А все они — порождение войны.

— Про это я уже в курсе.

— Вот видишь, ты постепенно познаешь наш мир. Или, быть может, это еще и твой мир, но ты попросту забыл о том, что тоже когда-то жил здесь. Очень хочется узнать, кто же ты на самом деле.

— А мне вот интересно, почему такая разница между правым и левым берегами реки. Почему здесь все... вот так? — и, когда наемник вопросительно уставился на меня, я уточнил: — Здесь много деревень, но нет лесов. А по ту сторону Нируды есть леса и нет деревень.

— Деревни — это люди, — начал издалека Конральд. — А люди уничтожают леса. Их было много разных. Именитых. Жутких. Красивых. Но вырубили все. Вот Аврон, наверно, не в курсе, как это было. Уже не застал. Что-то уничтожили ради кораблей. Другие леса пошли на строительство оборонительных рубежей, башен, крепостей. Третьи вырубили под корень ради стрел. Оставшиеся корчевали ради дров. Даже корни в одну зиму шли на топку. Лишь бы не замерзнуть.

— Но по другую сторону реки никто не сунулся? И там даже сейчас не дикий край, а вполне себе! — воскликнул я, пораженный словами Конральда.

— Так сложилось исторически. Нируда — естественный рубеж.

— А по другую сторону тех земель тоже есть такой рубеж?

— В смысле?

— Ну, там наверно есть другая страна. Или другие города. Но они не могут добраться до левого берега Нируды точно так же, как и эти селяне?

— Никогда не бывал в той стороне и не могу сказать тебе, что там находится.

— Вот Аврон же туда собирался! — вспомнил я о своем друге, который вообще потерялся в наших беседах и, казалось, не планирует принимать в них участие.

— Куда? — парень повернулся. На вид он и правда был потерян. Точно он шел, куда вели его ноги. Или мы насильно тащили его с собой куда-то, где Аврона точно никто не ждет.

— Ты ехал на своем фургоне в какие-то земли.

— Земли по ту сторону Нируды... — хмыкнул наемник. — Скольких людей я повидал, но никто не сказал мне, что там есть волшебная страна. Да, страна есть, но не менее дикая, чем наша нынешняя. Точнее, ее остатки. И не думаю, что туда стоит перебираться. Тем более, одному. А почему ты раньше молчал?

— Я и думать про это забыл, — ответил я. — Даже не считал, что это важно!

— Так что за страна? — Конральд вдруг проявил напор, хорошо скрытый нарочитой вежливостью. — Слушай, правда. Мне интересно узнать. Мы тут все о своем болтаем, а ты будто бы и не с нами. Так нехорошо. Мне неудобно. Давай, Аврон.

И, если бы не частота предложений, я бы подумал, что наемник и правда хочет узнать получше Аврона и его желания отправиться по ту сторону Нируды. Но что-то было отдаленно фальшивое в