Я сказала и пояснила, что вскоре ее, вероятно, переведут в частную клинику.

– То есть никакое обвинение предъявлять не будут?

– Она официально признана сумасшедшей. То есть, конечно, все гораздо сложнее, но суть такова. Она пойдет на принудительное лечение, и по договоренности муж обеспечит лечение в частной клинике. В какой именно, я пока не знаю. А как вы познакомились?

– Она меня пьяного отвела домой. Понимаете, я заснул у нас в скверике – тут есть один недалеко, – и никому не было до меня дела. А было прохладно. Алевтина Ильинична – добрая русская женщина. Она гуляла в скверике, увидела меня, пожалела, разбудила и отвела домой. Потом я ее увидел в магазине и подошел поблагодарить. Мы вместе погуляли в скверике. Потом много раз общались. Очень хорошая женщина.

Я бы не сказала, что у Герасима было испитое лицо. Оно было загорелым и обветренным, как у людей, которые много времени проводят на улице. Руки явно были рабочие и жилистые. Интересно, он у пивного ларька время проводит или работает на улице?

Оказалось, что Герасим перебивается разовыми заработками и может починить все, что угодно. Он уже вызвался перетянуть вспоротую мебель, если Анечка купит материал. Также Герасим – заядлый охотник и рыбак, обожает собирать грибы и ягоды, и они с Алевтиной даже успели несколько раз вместе съездить в лес.

– Но все было пристойно, – заявил Герасим. – Клянусь! Я с замужней женщиной грешить не могу. Вот когда разведется… А я могу взять ее на поруки?

– На поруки?!

– Ну, как это правильно называется? У мужа-то, как я понимаю, другая баба теперь. А я честно готов жениться. Но я не могу сейчас жениться на Алевтине Ильиничне, так как она пока замужем. Развод будет иметь юридическую силу, если она разведется, пока находится в психушке?

Я на самом деле не знала. Надо будет поговорить с ребятами в Управлении. Но наличие такого Герасима для Алевтины Ильиничны, пожалуй, – подарок судьбы. Насколько я поняла, ей потребуется поддержка родственников. Мы же как раз сегодня это обсуждали. Поддержка друга Герасима – лучший вариант. Опять же любимые ею охота, рыбалка, грибы и ягоды… Надо будет поговорить с Геной.

Но тогда почему Алевтину Ильиничну понесло в баню заложников захватывать с требованием кастрировать мужа? Тем более если психиатры не считают ее на самом деле сумасшедшей?! Мне самой в бане она периодически казалась совершенно нормальной…

Герасим оставил мне номер мобильного телефона, заявив, что проживает в коммунальной квартире и вообще приходит туда только спать, и просил позвонить, когда ситуация с Алевтиной Ильиничной прояснится до конца – то есть окончательно будет определено место ее содержания. Он хочет прийти ее навестить – когда позволят, и готов вести переговоры с мужем. Просил меня выступить посредницей.

После его ухода я вежливо постучала в закрытую дверь комнаты. Открыл весельчак, закрывая своим огромным телом весь проход, мне подмигнул и сказал, что будет звонить.

– Про этого все знаю, – он кивнул на входную дверь, которая уже закрылась за Герасимом. – Как раз то, что надо Алевтине. Сообщите своим знакомым в органах о его существовании.

Мы с Пашкой решили, что нам пора, и откланялись.

– Нас с тобой должны свидетелями на свадьбы приглашать, – заметил Пашка уже в машине. – Не исключено, поможем трем парам вступить в законный брак.

– Ты уверен, что наш веселый друг желает законного брака?

– Ты уверена, что Тамара Ильинична позволит дочери жить в грехе, если есть питерский мужик с квартирой и пропиской? Правда, меня никто не смог отвести в загс, – невозмутимо добавил Пашка.

Я не стала говорить, что никто даже не пытался, и Пашка уже давно допился до того, что бабы его не интересуют. Но я на самом деле буду рада помочь устроить личную жизнь несчастной Алевтине Ильиничне с Герасимом, а Гене вступить в законный брак со своей бухгалтершей, которая ждет от него ребенка.

Правда, я позвонила Андрею в Управление, сообщила про наличие друга Герасима, охотника и рыбака, продиктовала его номер мобильного и попросила выяснить, что возможно.

Однако номер оказался зарегистрирован на какую-то пенсионерку семидесяти восьми лет.

XVII век

Из конюшни, дико мыча, младшего Алексия на руках вынес немой Герасим. Это был огромный детина, прекрасный плотник и вообще мастер на все руки. Он молча работал, создавая шедевры деревянного зодчества. Младшего Алексия очень любил, и парень отвечал ему тем же.

Герасим ничего рассказать не мог, изъяснялся жестами. Все поняли, что мальчишку копытом по голове ударила лошадь. Что еще могло случиться? Все стали вспоминать, как воск с волосиками утонул при крещении, как парень ногу обварил, как с лесов строительных падал. Бывают такие люди, которых всю жизнь преследуют несчастья. Только не у всех они смертью заканчиваются.

А жизнь из младшего Алексия на этот раз ушла.

Я посмотрела на часы, поняла, что у нас еще полно времени до появления бухгалтерши в холдинге (она должна была приехать после работы), и решила, что мы с Пашкой вполне можем заглянуть к одному из убитых бизнесменов. Мы как раз проезжали по той улице, на которой он жил. Адрес был у меня с собой.

– Юля, у тебя есть какие-то понятия об этике?! – воскликнул любимый оператор.

– Это наша работа, Паша.

– На сегодня мы уже наснимали. Вообще эту террористку можно на неделю растянуть.

– Но мы вообще-то обычно трупы народу показываем, – заметила я. – И где твои понятия об этике? Несчастную брошенную мужем женщину неделю показывать! Опозоренных известных в нашем городе мужчин с голыми задами?

– Артур Небосклонов был просто счастлив законным образом продемонстрировать народу свой голый зад, – невозмутимо заметил Пашка. – Я не сомневаюсь, что ему поступит предложение сняться в каком-нибудь эротическом журнале для педиков.

– Для педиков он никогда не согласится. Но его продюсер вполне может организовать съемку в женском журнале. Странно, что мы до сих пор не видели нигде голого Артура.

– Так он же создает образ приличного мужчины. Тело показывает, но не все. Вызывает эротические фантазии у девушек и женщин, которые на него смотрят. Это только ты у нас такая непробиваемая. Девять, то есть десять голых мужиков в бане, а ты у одетой бабы интервью брала.

Пашка хохотнул. Я завернула в нужный двор, сверяясь с адресом.

* * *

Я, конечно, понимала, что нас могут послать подальше, но ведь могут и согласиться поговорить?

Дверь открыла молодая женщина-пышка с заплаканными глазами и в черном. Пару раз она моргнула, я открыла рот, чтобы представиться, но она и так меня узнала. На ее лице эмоции сменяли одна другую. Я не успевала за ними следить.

– Вы согласитесь со мной поговорить? – спросила я.