– На месте, – я указал пальцем под кота, на кожаную папку черного цвета.

Кот уловил внимание и неспешно перетек чуть дальше по дивану, позволив мне положить прямоугольник кладки, обтянутый кожей, на колени.

– Что скажет князь? – Осторожно уточнил отец.

Там, где особые отношения – непременно будет ряд требований.

– Им сейчас будет не до меня.

– В Москве вы можете встретиться с Леной вновь. Зачем бередить сердце? Может, останешься? У нас ведь тоже хороший университет.

– Не встречу. – Скупо гарантировал я.

Линии, по которым идет студент среднего достатка и высший свет, не пересекаются. Я не стану их пересекать. А если встречу, то не вижу большой беды. Это, наверное, отец за меня переживает больше меня самого.

Во дворе резко взвыло спортивным двигателем и тут же завизжало тормозами, сменившись мгновением тишины и ликующим воплем.

– Девочки! – Изменился лицом отец и тут же выбежал из дома.

Забрал документы и вышел следом, уже зная по тихим пискам оправдания и громовым раскатам голоса отца, что сестры наверняка целы и здоровы, но ключи у них забрали.

– Может, заберешь с собой? – Качнул Михаил брелоком в сторону машины.

– Статус простого студента не совместим с этой маркой гоночного авто. – Тактично отказался я.

Вернее, будет действовать, как яркая тряпка на всех, кто видит чужое и слабозащищенное – своим.

Вот Хонда Одиссей, подогнанная к дому с утра, вполне соответствует. Это Артем извинился так за слегка поломанный Опель, а я отказываться не стал. Да и в самом деле – посмотрел я на солнце и вновь на машину, мне, пожалуй, пора.

– Я поехал, удачи, – улыбнулся семье, хлопнув папкой с документами по бедру.

– Надолго? – Поинтересовалась Катя, подозрительно глядя снизу вверх.

– Лет на пять, – честно ответил ей, тут же пообещав. – Но на длинные выходные обещаю приезжать!

Тут бы быть граду обвинений и шантажу на слезах, но рядом с ними все еще выразительно отливал красным Феррари, на фоне которого любые заявления «ты нас не любишь!» с их стороны смотрелись бы крайне неубедительно.

– Ты это специально подстроил, – буркнула старшая сестра, смахнув слезу.

Уклонился от ответа, прижал их обеих к груди и строго рекомендовал вести себя прилично.

Там и Брунгильда подошла, уловив тревожный настрой. И кот Машк внезапно оказался около ног. Животных тут же обняли сестры в целях успокоения.

– Да уже в субботу буду, – буркнул я на немую сценку и повернулся спиной.

А то ведь действительно не уеду.

Я дошел до машины в одиночестве, оставив замершего на полдороги к калитке мужчину. Завел мотор, махнул напоследок сестрам и отцу.

Впереди были пять лет, наполненные предвкушением и неопределенностью, от попытки вглядеться в которую любопытство захлестывало с головой.

Но на переднем плане всего этого все еще оставалась малая часть загадки, оставленная после себя Борецкими, которую тоже следовало решит. Малая – потому что все эти годы я не сидел на месте.

По всем расчетам, столица для того подходила наилучшим образом.

Подарки Артема основательные, как он сам. Кто-то вряд ли зашел бы дальше ключа в замке зажигания, полного бака и документов на переднем сидении. Артем же перенес всю обстановку прошлой машины в новую. За козырьком над рулем обнаружилась топливная карточка и мои пропуска, в бардачке – разнообразная полезная мелочь, о которой редко задумываешься, пока в ней не настанет нужда. Под сидением – тайник, абсолютно такой же модели, как был раньше. Проверил старый пароль – подходит, а содержание идентично. Значит, вырезали за ночь целиком из Опеля и перенесли в Хонду. Приятное ощущение старого уюта в новом, свежем.

Даже зеркала настроены под меня. Кое-что новое, разумеется – в аптечке новые медикаменты, но того же самого ассортимента. Не хватает вещей на дорогу, но их даже в старой машине пришлось бы покупать.

Вырулил на дорогу, стараясь не оглядываться назад, однако краем глаза все равно поймал силуэты родных. Грустно, но тем приятней будет новая встреча.

На следующем повороте, позади столь же привычно возобновилось преследование угловатыми внедорожниками. Теперь все именно так, как было в последние дни.

Хотя, метров через шестьсот перестроений по трехполосному шоссе, в процессе осваивания характера, возможностей нового авто и его динамики, оказалось, что все не совсем обычно. Но это, в общем-то даже неплохо.

Придорожный универмаг позволил обновить запасы привычной, местной продукции. Дальше, за границей княжества, будут уже другие вкусы. Не моего производства, а значит наверняка хуже.

Со звучным щелком открыл алюминий банки со сгущенкой, пару раз крутнул в руках, позволяя аромату растечься по салону, и поставил на заднее сидение, внимательно и с интересом наблюдая за пространством позади через центральное зеркало.

Через пару минут в багажнике заворочались, а еще мгновением позже над вторым рядом сидений поднялась хмурая и заспанная физиономия Артема, прикрытая темным пледом.

– Издеваешься, да?

– Охота на медведя – крайне волнительное мероприятие. – Доложил я ему доверительно.

– Никто не должен меня видеть! – Шикнул он, на пару сантиметров приседая вниз, но при этом не отрывая взгляда от содержимого банки.

– Так ложись обратно, – подсказал я ему, заводя мотор.

– Там это… Сгущенка на сиденья прольется. Кожа испачкается. – Деланно невозмутимо произнес он.

– Можешь ее спасти.

В зеркале невообразимо быстро метнулось серое пятно. И, понятное дело, через мгновение ни пятна, ни Артема, ни банки.

– От чего прячешься? – Вырулил я на трассу.

Легкая тревога царапнула душу – как бы не опоздал я с подарком.

– Мы решили, что я уеду из княжества на время. – С легкой укоризной ответили мне.

Мол, не могут люди их рода и крови прятаться, не по чину. Вот путешествия и отъезд по делам…

Закинул назад еще одну банку со сгущенкой в качестве извинений. В зеркале вновь мелькнуло нечто серое, а голос Артема стал гораздо добрее:

– Тем более, дедушку не сегодня-завтра в город приведут.

– Значит, проблем у вас через пару дней не будет? – Отметил я краем глаза перечеркнутую табличку «Шуйск» и прибавил в скорости.

– Проблемы только начинаются, – вздохнув, заерзали позади.

А затем, будто решившись, мощная рука товарища согнула задний ряд кресел вперед, а сам он, через десяток тихих чертыханий и движений корпусом, перебрался из багажника в салон.