Павел доложил о посещении Монетного двора и Особой экспедиции при Сенате, а потом про поиски краски и бумаги, которые и вывели на фальшивомонетчика.

– Занятно! Интересный метод! Чувствуется аналитический подход. О вас хорошо отзывался штабс-капитан Скрябин. У меня для вас предложение. Что вы скажете о переводе в первую экспедицию? Мыслю – наблюдение за узниками не для вас. Объясню, почему предлагаю. Вы у нас недавно, ходите в цивильном платье, не примелькались. В первую экспедицию такие нужны, нестандартно мыслящие. К тому же жалованье там выше, поскольку служба опаснее.

– Я готов, ваше превосходительство!

– Вот и славно! Скрябину предстоит поездка во Владимирскую губернию; если незавершенных дел нет, завтра с утра на новое место службы. Канцелярия подготовит приказ.

Павел вытянулся.

– Слушаюсь.

– Да, с завтрашнего дня повышаю вас, голубчик, в звании, очередное – штабс-капитан.

– Благодарю.

При переходе из полиции в жандармерию обычно звание повышали на ступень.

Во вторую экспедицию Павел вернулся, уселся на стул, поглядел на Скрябина.

– Что? – штабс-капитан почувствовал какие-то перемены.

– Меня с завтрашнего дня в первую экспедицию переводят с повышением в звании.

– Ты знаешь, чем там занимаются?

– В общих чертах.

– Вот что. У меня еще дела, думаю, на пару часов задержусь. А завтра еду в Спасо-Евфимиев монастырь. Если не против, давайте посидим в ресторане. Звание обмоем, поговорим.

– Приказа еще нет.

– Граф слово всегда держит. Как насчет «Медведя»?

В северной столице «Медведь», что на Невском проспекте, был рестораном популярным.

– Согласен.

– Тогда в пять пополудни.

В ресторане народ обычно набивался попозже, часам к семи вечера, и сейчас зал был полупуст. Оба жандарма пришли точно в срок, оба в штатском. Звание обмыли, поговорили. Скрябин рассказал о некоторых тонкостях службы в первой экспедиции. Оборот сотрудников там большой, поскольку специфика службы тяжелая и физическая убыль есть.

– Не знаю, как с орденом, заработаешь или нет, но взорвать могут запросто.

– Поостерегусь.

Новое место службы располагалось в этом же здании. Встретили приветливо, о переводе нового сотрудника уже знали. Два дня знакомился с ситуацией – каковы функции экспедиции? Первая экспедиция считалась самой важной и самой трудной для службы. После отмены крепостного права Александром II разночинцы как с ума сошли. По логике отмена крепостного права есть облегчение участи крестьянства, за что и боролись. Но «защитники» народа решили идти дальше, причем путем незаконным, преступным, кровавым. Убийствами государственных чиновников, невзирая на ранги и принадлежность к разным ведомствам, вынудить пойти на дальнейшие уступки. И даже убить царя, как символ самодержавия. Не понимали, что террором можно раскачать устои государства, но не изменить власть. Как грибы после дождя стали появляться разные общества под названиями нейтральными, вроде «Земля и воля».

Члены таких добровольных обществ могли в самом деле нести пользу, например – учить грамоте рабочих или их детей, заниматься благотворительной помощью. Но были случаи, и не единичные, когда там разрабатывали планы по убийствам жандармов, градоначальников и даже самого императора. Некоторые планы удалось осуществить, как взрыв в Зимнем дворце Степаном Халтуриным или подрыв поезда с императорской семьей недалеко от Рогожской заставы. Так что не только планы строили, но и готовились. Осуществить планы было относительно легко. Например, оружие продавалось в оружейных лавках. И, если за гражданином не числилось уголовных преступлений, полиция выдавала разрешение на покупку. Государственные служащие оружие могли покупать свободно. Часто приобретали оружие офицеры, путешественники. С изготовлением бомб сложнее. Взрывчатка в те годы была слабая, капризная, в основном нитроглицерин, который мог взорваться при небрежном обращении, например, ударе при падении. Да еще и знания химии были нужны. В аптеках того времени можно было купить всё – от лекарств до бензина и нужных ингредиентов для изготовления бомбы. Бомбы, изготовленные кустарным способом, часто взрывались в процессе изготовления или при перевозке, убивая или калеча изготовителя и находившихся рядом невинных людей. Казалось бы, что проще – смесью глицерина и азотной кислоты обрабатывали вату или другое тряпье.

Только с началом производства динамита Нобелем в 1867 году взрывчатка стала относительно безопасна. А всего-то и требовалось смешать нитроглицерин с кремнистой землей. Получившуюся смесь заливали в бумажные круглые цилиндры диаметром три сантиметра и длиной двадцать. Уже в первый год производства было выпущено тринадцать тонн, а в 1875 году восемь тысяч тонн.

Первым заданием Павла на новом месте службы было последить за обществом «Народная расправа». В жандармерии даже подсказали адрес руководителя, некоего Нечаева. А как это сделать – уже забота самого Павла. Для начала он прошелся к адресу. Двухэтажный мещанский дом, несколько квартир, жилой полуподвал. Женщин и детей как фигурантов отмел сразу. Для начала надо было выбрать пункт, место для наблюдения. Удобная лавочка была напротив дома, но если на ней торчать с утра до вечера, сразу обратишь на себя внимание. Тоньше надо действовать. После раздумий снял комнату в доме напротив, окна которой выходили на интересующий дом. Ситуация ухудшалась тем, что он имел краткое описание этого Нечаева, да и то размытое – средний рост, серые глаза, длинные, почти до воротника, волосы, усы. Да под такие приметы подпадает четверть мужского населения страны. Дагерротипы в мире появились в 1802 году, а в России с 1839-го, когда подполковник Теремин получил снимок Исаакиевского собора. Но низкая светочувствительность пластин позволяла запечатлять здания, а не людей, ибо выдержка доходила до получаса. Первая фотография в России появилась в 1840 году, для использования в полиции стали использовать позже. Так что фотографии этого Нечаева не было.

За несколько дней наблюдения Павел изучил и запомнил внешность всех обитателей дома, зрительная память у него была отличная. Даже и гостей стал различать. Когда один из жильцов вышел из дома с гостем, Павел отправился за ними. Либо это были не члены общества, либо понятия о конспирации не имели. Ни разу не оглянулись, не перепроверились. А зашли в Народный дом. Были такие раньше, содержались на деньги фабрикантов. В этих домах для всех читали лекции, учили грамоте, подростки получали основы ремесла – сапожника, шорника, медника, столяра. В Народном доме работали библиотека и чайная. В общем – нечто вроде дома культуры. Народные дома после октябрьского переворота 1917 года были новой властью упразднены.

Павел зашел следом за мужчинами. А их не видно. Недалеко от входа двое подростков играли в шашки.

– Ребята, Нечаев уже пришел?

– Только что, в библиотеку пошел.