class="p1">Звучит гимн в честь Имен-Ра. Женщины потрясают систрами и трещотками. Мужчины хлопают в ладоши и под аккомпанемент тамбуринов и распевают воинские походные песни. Негры кружатся в пляске. Среди толпы идут трубачи и воины с перьями в волосах.

За этим грандиозным действием наблюдают жители всей округи и по-своему принимают участие в празднике. Повсюду расставлены палатки с едой и напитками. Провизию подвозят со всех сторон. Гонят целые стада быков и телят, ведут газелей и ориксов, несут корзины с птицей и фруктами, горшки с благовониями для воскурения. Быков забивают тут же под открытым небом, быстро разделывают, и носильщикам остается сделать всего два шага, чтобы донести куски мяса до небольших строений с тонкими колоннами, где без устали трудятся повара.

Воины, не переставая бьют в тамбурины. Обнаженные до пояса танцовщицы пляшут под звуки систров и трещоток. Народу столько, что кажется, будто сегодня в Абджу собрались жители всей столицы.

Корабли, доставившие ладьи с богами на борту, стоят у причала. Им еще возвращаться назад, после того, как боги «погостят» в храме. Лишь когда завершится праздник, и тот же самый кортеж под звуки тамбуринов, но, может быть, уже не так весело, пройдет обратно по аллее сфинксов, фараон может быть уверен, что боги даруют ему всевозможные блага и милости: долголетие и силу отца его Ра, должность Атума(1), годы вечности на троне Гора в радости и мужестве, победу над всеми врагами, царство обеих земель, молодость плоти, незыблемые памятники, вечные как небо.

Что касалось народа, то он пил, ел, пел, плясал и веселился, насыщался великолепным зрелищем и чувствовал, что его благополучие и процветание, свобода и сама жизнь зависят от этого подобного богам человека, который сопровождал отца своего Ра на пути между двумя великими святилищами.

Основная масса народу из столицы в Абджу добиралась по суше, в повозках, а кто-то и пешком. Сейчас вода прибывала, и чтобы плыть вверх по течению требовалась большая сила гребцов. Лишь богатые могли себе позволить приплыть на кораблях: кто-то на царских, а кто-то на арендованных у купцов.

Ия прибыла на праздник, на большом корабле вместе с Хетепунейт, другими жрецами и жрицами. Кроме священнослужителей, высоких и низких рангов, на борту разместилось еще несколько приближенных людей верховной жрицы Амаунет-Ра и много рабов, выполняющих грязную работу.

Тиа тоже была здесь. Она вступила в наследство и уже стала женой Монту. Девушка была вполне счастлива теперешним своим положением хозяйки дома почившего Имандеса. Мегаре пришлось признать свое поражение и, забрав личные вещи, и часть добра принадлежащего ей по брачному договору, покинуть дом, уступив его Тиа.

В Абджу они собирались пробыть три дня, а потом, когда золотые статуи богов, отлитые по приказу царя, будут готовы к отправке к границам царства, сопроводить их до Чени. Там совершится еще одно священнодействие, в храме Амаунет-Ра.

Жили столичные жрецы на территории главного храмового комплекса Абджу, но не в самом храме, как фараон, а в шатрах, расставленных в месте, специально для них выделенном. Впрочем, неудобств особых никто не испытывал. Да и сам Нармер лишь ночевал под сводами храма, предпочитая остальное время проводить на свежем воздухе.

На третий день празднования верховную жрицу пригласили в шатер фараона, и для нее это не было неожиданностью, а даже наоборот, частью ее же плана. Она не зря взяла с собой на праздник Тиа и ее новоиспеченного мужа. Появление девушки в окружении верховной жрицы Тефнут не прошло незамеченным. У царицы Нубемхат, жены фараона, везде были шпионы, они то и доложили, что наследница Имандеса, прибыла в Абджу в компании урет-хенеретет.

«Мегара, несомненно, там», – думала жрица, собираясь под ясные очи Нармера. У жрицы тоже было полно своих шпионов и наушников, и она знала, что вдове ее брата пришлось принять предложение Кафу-анх и стать его женой. Не было у Мегары другого выхода. Даже ее царственная сестра ничем не могла помочь, ведь законы Та-Кемет для всех одинаковы, если, конечно, ты не сам фараон, воплощение бога на земле. А у Тиа, к тому же, оказались могущественные тайные покровители. Нубемхат и Мегара сходили с ума от злости и очень хотели выяснить причину появления заступников у Тиа.

С собой в шатер к фараону она взяла Ия-Иб, Тиа и Канику. Их одели в самые богатые и соблазнительные одежды. Жрице даже пришлось спровадить Монту на время, чтобы он не заревновал свою супругу и не наделал ошибок. У верховной жрицы все было расписано, каждый шаг, каждое действие и пылкий юноша мог испортить этот план. Впрочем, чести его жены ничего не угрожало. Разве могла верховная жрица позволить пострадать родной племяннице? Тиа нужна была лишь как ширма. Основное действие в спектакле отводилось Ия-Иб, которую, еще раньше, обучила танцу храмовая танцовщица, рабыня, привезенная из страны Моав.

От этого танца зависело многое, и поэтому, для нового воплощения богини, было приготовлено зелье. Оно увеличит ее красоту и привлекательность во много раз, так, что фараон не сможет ни есть, ни спать, и лишь только думать о ней, сгорая от вожделения и страсти.

Самой Ия-Иб было не нужно об этом знать. Жрица пеклась и беспокоилась о ее земном счастье, ведь здесь, в подлунном мире, Ия-Иб полагалось занимать лишь место рядом с фараоном и никак иначе. Ну, а за одним, жрица решала и собственные вопросы и проблемы.

Первая жена Нармера не боялась, что царь может ее узнать. Густой макияж и пышный парик делали женщину неузнаваемой, а прошедшие годы должны были скрасить ее образ из памяти супруга.

Но появиться перед очами царя она решила как можно более эффектно.

Глава 16

Как и обещали жрецы, Нил в этом году разлился невероятно широко, а это значило, что можно ожидать большого и богатого урожая. У народа будет вдосталь хлеба и пива, а животные наедят жирные бока.

Сердце царя радовалось этому, да и праздник Долины шел в полном разгаре, внося свою лепту в благодушное состояние владыки Верхнего Египта.

Огорчало его лишь одно. И, как ни странно, в этом была вина Нубемхат, его драгоценной супруги.

В последние дни она стала позволять себе слишком много вольностей. Например, когда распорядилась не брать на праздник в Абджу наложниц родивших ему пять прекрасных дочерей.

Сама Нубемхат, так и не подарила царю здорового наследника. Двое мальчиков умерли в младенчестве, выжили только две девочки, а в дочерях Нармер не нуждался.

Чтобы проучить супругу, и показать, чье повеление выше, он приказал взять