– Не было известий от Оливаса или О'Ши? – спросила Райдер.

– Пока нет. Я собирался позвонить Оливасу, но хотел сначала поговорить с тобой. Ты знаешь кого-нибудь в городском отделе лицензирования?

– Нет, но если ты хочешь, чтобы я туда позвонила, могу сделать это утром. Сейчас они закрыты. Что тебя там интересует?

Босх посмотрел на часы. Оказывается, уже поздно. Видимо, омлет «У Даффи» придется считать завтраком, обедом и ужином одновременно.

– Нам надо поднять данные по бизнесу Уэйтса и выяснить, как долго он им занимался, не было ли каких жалоб. По идее, Оливас с напарником должны были бы сами этим заняться, но в досье ничего нет.

На том конце линии возникла пауза, потом Райдер произнесла:

– Ты считаешь, это может быть как-то связано с «Хай-Тауэр»?

– Да. Или – с Мари. У нее в квартире было большое венецианское окно. Не помню, чтобы что-либо подобное попадалось нам тогда. Но, не исключено, мы просто упустили.

– Гарри, ты никогда ничего не упускаешь, но я займусь этим в первую очередь.

– Еще кое-что, на что следует обратить внимание. Имя парня. Оно может быть липовым.

– Неужели?

Босх рассказал ей, как позвонил Рейчел Уоллинг и попросил взглянуть на досье. Это известие было сразу встречено выразительным молчанием, потому что Босх пересек невидимую грань дозволенного. Привлечение к делу ФБР без одобрения руководства являлось нарушением неписаного закона полицейского управления Лос-Анджелеса – пусть даже приглашение Уоллинг было неофициальным. Но когда Босх сообщил Киз о Рейнарде-лисе, его напарница усмехнулась:

– Полагаешь, наш серийный убийца, мойщик окон, обучался средневековому фольклору?

– Не знаю. Уоллинг говорит, он мог набраться этого из какой-нибудь детской книжки. Впрочем, не важно. В любом случае тут достаточно материала для размышления, и нам имело бы смысл взглянуть на регистрационные записи о его рождении. Убедиться, что вообще существует такой человек – Рейнард Уэйтс. В первом досье, от девяносто третьего года, когда он попался на том, что заглядывал в окна чужого дома, его арестовали под именем Роберта Саксона – так он назвался. А уже позже всплыло имя Рейнарда Уэйтса – когда компьютер выдал отпечаток его большого пальца из базы данных управления автотранспорта.

– Что ты надеешься обнаружить, Гарри? Если уже тогда имелся отпечаток пальца, то, очевидно, имя все-таки настоящее.

– Может быть. Но ты знаешь, нет ничего невозможного; в этом штате не так уж трудно получить водительские права и другие лицензии на фальшивую фамилию. А если его настоящая фамилия действительно Саксон, а компьютер выдал вымышленную, и он после этого стал фигурировать как Уэйтс? Мы знаем, что подобное случалось и раньше.

– Но зачем ему сохранять эту фамилию? При аресте он записан как Уэйтс, вся криминальная биография – на Уэйтса. Почему бы ему потом не вернуться к фамилии Саксон, или как там его?

– Хорошие вопросы. Я не знаю ответов. Но нам придется все это выяснить.

– Что ж, главное – его схватили и он у нас в руках, как бы его ни звали. Кстати, пока мы разговариваем, я пропустила его имя через «Google» и ничего не обнаружила.

– Попробуй еще.

Босх подождал, слушая, как пальцы Киз Райдер выстукивают по клавиатуре компьютера.

– Есть! – воскликнула она. – Тут много всего о Рейнарде-лисе.

– Она так и сказала.

Воцарилась тишина – Райдер читала ссылки. Потом раздался ее голос:

– Здесь приводится легенда о том, как Рейнард-лис имел тайный за́мок, который никто не мог найти. Он использовал всяческие виды обмана, чтобы подманить своих жертв поближе, затем утаскивал их в свой за́мок и съедал.

– У тебя найдется время снова войти в систему «Автотрэк» и поискать, нет ли там чего на Роберта Саксона? – спросил Босх.

– Да, конечно.

Особой убежденности в тоне напарницы не звучало. Но Босх был полон решимости не дать ей сорваться с крючка. Он хотел, чтобы запущенный механизм продолжал работать.

– Прочти мне дату рождения из отчета об аресте, – попросила Райдер.

– Не могу. У меня его нет с собой.

– Где же он? На твоем столе я не вижу.

– Я отдал материалы агенту Уоллинг. Получу их обратно сегодня вечером. Тебе придется взять отчет об аресте из компьютера.

И вновь в воздухе повисло выразительное молчание.

– Гарри, это официальные документы, – наконец сурово произнесла Райдер. – Ты знаешь, что не имеешь права отдавать их. И завтра они понадобятся нам для допроса.

– Я же говорю: получу их обратно сегодня вечером.

– Будем надеяться. Но должна заявить тебе, напарник: ты опять действуешь по-ковбойски, и мне это не нравится.

– Киз, я просто желаю, чтобы дело двигалось вперед, не зависало. И еще я хочу как можно лучше подготовиться к завтрашнему допросу. Информация, полученная от Рейчел, даст нам перевес над этим парнем.

– Ладно. Полагаюсь на твои слова. Может, когда-нибудь ты станешь достаточно доверять мне, чтобы спрашивать и мое мнение, принимая спонтанные решения, затрагивающие нас обоих.

Босх почувствовал, как щеки его вспыхнули. Киз права: он поступил, не посчитавшись с ней. Он ничего не ответил, зная, что извинения тут не помогут.

– Перезвони мне, если Оливас сообщит время на завтра, – попросила Райдер.

– Обязательно.

Закрыв телефон, Босх некоторое время размышлял над ситуацией. Стараясь преодолеть досаду и смущение от справедливой выволочки Райдер, он постарался сфокусироваться на текущих задачах и прикинуть, что еще на данный момент необходимо сделать. Вскоре он снова открыл телефон, позвонил Оливасу и спросил, назначены ли время и место для допроса Уэйтса.

– Завтра утром, в десять, – ответил тот. – Только не опаздывайте.

– А вы вообще собирались проинформировать меня об этом, Оливас? – вспылил Гарри. – Или я должен был догадаться телепатически?

– Я сам только что узнал. Вы позвонили мне прежде, чем я успел сообщить.

Босх не отреагировал на извинение.

– Где? – спросил он.

– Здесь, в офисе окружного прокурора. Обвиняемого доставят из тюремного изолятора особо строгого режима сюда, в комнату для допросов.

– Вы сейчас в офисе окружного прокурора?

– Мне нужно было обсудить кое-что с Риком. Что-нибудь еще?

– Да, у меня вопрос. Где ваш напарник по этому расследованию, Оливас? Что с Колбертом?

– Он на Гавайях. Будет на следующей неделе. Если дело продлится до тех пор, он тоже примет участие.

Босх спросил себя, знает ли вообще Колберт о происходящем. Что, пребывая в отпуске, он пропускает дело, которое может стать судьбоносным в плане его карьеры. Из всего, что Босх слышал об Оливасе, его бы не удивило, если этот шустряк решил обскакать своего напарника в деле, сулящем славу.