— Когда ты собираешься обратно? — спрашиваю осторожно.

— Я могу вернуться только с тобой. Тебе тоже нужно закончить школу.

— Почему ты привязываешь себя ко мне?

— Потому что я могу вернуться только с тобой.

— Я не понимаю.

— Понимать нечего. Я буду там, где будешь ты, — сказал он твёрдо.

Распахнулась дверь, и в комнату почти впала Инна.

Мы бросились к ней, едва подхватили.

Белая маска вместо лица, сбитый в одну сторону, смятый шар волос.

Не успели посадить её на кровать, как вошёл Геннадий. Он положил на стол конверт с деньгами.

— Надеюсь, хватит на восстановление сил. Также надеюсь, мы никогда больше не увидимся. — И он пошёл к двери.

В одну секунду Денис оказался перед ним и загородил выход.

— Что всё это значит? — спросил жёстко.

— Это значит, что это не твоё дело. А ты, собственно, ей кто?

— А я её брат, и это моё дело. Что всё это значит? — повторил он свой вопрос.

— Это значит, что у нас с ней нет больше никаких общих дел.

— Это я понял. Что произошло с ребёнком? Ты велел ей избавиться от него?

— Я не велел. Она сама.

— Что ты сделал, чтобы ребёнок погиб? Я не получил ответа.

— Я нашёл доктора… — невнятно произнёс Геннадий.

— Ты нашёл подпольную акушерку и заставил Инну сделать подпольный аборт, так?

— Да что ты лезешь в чужие дела? Откуда ты взялся? Она не говорила мне ничего о брате.

— Она тебе вообще ни о чём не говорила. А скорее всего, ты её просто не слушал — тебе было неинтересно. Ты видишь только себя. Сейчас мы с тобой вызовем милицию, и ты дашь свои показания поподробнее. Тебя будут судить за убийство.

— Такой статьи нет, — говорит насмешливо Геннадий.

— Такая статья есть. Ты подстерёг женщину, силой запихнул её в машину, затем привёз её к акушерке и принудил избавиться от ребёнка, так? А вот вещественное доказательство. Конверт с деньгами. Ты загремишь на длительный срок.

— Отпусти его.

— Почему? — спрашиваю я Инну.

— Почему я должен отпустить его? — повторяет мой вопрос Денис.

— Потому что я не хотела родить от него. Кто получится от такого подонка? — Слабый, прерывистый Иннин голос скребёт по коже наждачной бумагой. — Он сделал лишь то, на что я никак не могла решиться. Если бы я хотела оставить ребёнка, я бы не далась акушерке.

— Он привязал тебя? Он держал тебя? — спросил Денис.

— Откуда ты знаешь? Да, он держал меня. Но я рада. Был мальчик. Я не хотела мальчика. Был бы похож на него.

— У тебя никогда не будет детей, подлец! — сказал Денис. — Ты обречён на одиночество. Ты будешь ползти за женщиной, чтобы она пожалела тебя…

Геннадий хохотнул:

— Любую поманю…

Со всего маху Денис ударил Геннадия по ухмыляющейся физиономии.

И сразу хлынула кровь.

Денис снова ударил кулаком в лицо. И ещё раз. И ещё. Он исступлённо молотил Геннадия кулаками по лицу, а Геннадий, залитый кровью, мотался перед ним из стороны в сторону. У него вспух нос.

Денис очнулся, когда Геннадий выплюнул зуб и стал сползать по двери на под.

Длилось всё это несколько секунд.

…Кровотечение у Инны началось ночью.

«Скорая», роддом, приёмное отделение. Круг замыкался. Вчера Инна «сюда не поступала», сегодня поступила. Сразу на операционный стол.

Мы ушли из роддома лишь после того, как Инна уснула в послеоперационной.

Снова мы ложимся спать в шесть часов утра.

Но я не просыпаюсь в девять. Я просыпаюсь в двенадцать от крика хозяйки:

— Иди к телефону.

Это заведующая. Рассказываю ей об Инне и снова падаю — спать.

В этот вечер мы снова сидим друг против друга.

И снова Денис просит меня вернуться домой.

— Я не люблю дождь, — говорю Денису. — И я не хочу видеть своего отца.

— Но ты любишь мать и хочешь видеть её. Ты знаешь, Мария Евсеевна — больной человек, у неё обострение астмы.

— Пусть она приедет ко мне. Работу она в большом городе найдёт.

— Тебе нужно закончить свою школу, что много легче, чем кончать чужую.

— Я не хочу учиться у отца, я не хочу преподавать в школе математику.

— Преподавать насильно никто тебя не заставит, а отец больше детей не учит, он не может, он пьёт, я говорил тебе. Математику ведёт новая женщина. Тебе-то учиться всего несколько месяцев. Надо получить аттестат. Аттестат — это надёжное будущее. Если ты вернёшься, я тоже попробую окончить школу в этом году.

— Как же ты сможешь подготовить все предметы?

— Почему «все»? Я уже сдал биологию и химию, когда ты уехала. Для меня самый трудный предмет — математика, я буду сдавать её первой, если вернусь. И физика мне трудна. Остальное — ерунда.

Снова жить под одной крышей с отцом?! Отца за его убийства никто не ударил по физиономии, а у него на счету побольше душ, чем у Геннадия. Но Денис сказал: мать может погибнуть. Я хочу видеть мать.

— Мне осталось две недели до окончания курсов, — говорю наконец, — и я получу диплом бухгалтера.

— Хорошо. Подождём диплом. А я пока начну заниматься. Но прежде всего мы пойдём на почту и позвоним твоей матери. Ты скажешь ей, что скоро вернёшься, чтобы у неё появилась надежда.

Но я сказала маме совсем другое. Я сказала ей, что ко мне приехал Денис и ввёл меня в курс дела. Я сказала, что прошу её бросить отца и перебраться навсегда ко мне. Сказала, что здесь нет дождей, дышать легко, она здесь выздоровеет очень быстро, потому что её астме здесь не выжить.

Голос мамы произвёл на меня странное действие — я стала совсем слабой.

— Доченька, — плакала на другом конце провода мама. — Дай номер телефона, я буду звонить тебе. Доченька!

— Ты приедешь?

— Я не могу оставить отца.

— Ты его любишь больше, чем меня?

— Я не могу оставить его.

— Пусть он пьёт без тебя, пусть погибнет.

— Я люблю его.

— Больше меня?

— Ты не можешь погибнуть. Рядом с тобой Денис.

Я сейчас маленькая девочка в маминых руках. Она купает меня. Она одевает меня. Она прижимает меня к своей груди. Она смотрит на меня ласкающим жалеющим взглядом.

— Я позвоню тебе, доченька, как только смогу, не трать деньги. Спасибо, доченька… ты позвонила мне…