В общем, выбрал я личину слуги и сделал ему пышные закрученные усы, как у гусара, А ещё густые брови, как у товарища Брежнева. Волосы, теперь были не каштановыми, а седыми и зачёсанными назад. Вроде бы изменения не сильные, но вышел совершенно другой человек, нисколько не похожий на Трофима. Даже не прикопаешься. А Трофим, к слову, вполне может выглядеть как министр. Нужно всего-то привести в порядок гардероб и волосы.

Водитель Илья, даже не удивился тому, что в салон автомобиля сел кто-то посторонний. Хотя, на этот счёт у меня имелось мнение. Должна ведь личная охрана быть осведомлена о способностях подопечного.

Однако, чтобы не смущать водителя, я надвинул пониже кепку на лицо, заодно предупредив его, что надену накладные усы, так, на всякий случай. А то он еще запаникует, мол, в машину усаживается не император, а какой-то неизвестный человек.

До указанной Мезенцевым конспиративной квартиры было три часа езды. По плану, Дима Родионов уже ждал меня там, готовый дать отчет по “тестовому заданию” связанному с договором.

Я же предвкушал встречу. Очень устал от бесконечных слуг и чиновников, хотелось увидеть кого-то простого и при этом знакомого. Все-таки с Димой мы хоть и не много общались, но о том времени у меня остались светлые воспоминания и я рад был бы его видеть. Хоть какое-то знакомое лицо, от которого не придётся терпеть лизоблюдства. Мыслей о том, чтобы раскрыться перед ним не было, хотя искушение ощущал. Не стоит оно того. Это, как минимум, для него самого риск. Да и кто знает, какие последствия всё это повлечёт за собой.

Когда я зашел в помещение, где сидел Дима с кипой бумаг, парень тут же поднялся и поздоровался. По нему было видно, что он заметно нервничает. От этого мне захотелось весело рассмеяться, но я конечно же сдержался. Это будет очень неестественное поведение.

— Здравствуйте, — слегка склонил он голову.

— Присаживайтесь, — кивнул я ему. — Дмитрий Родионов, если не ошибаюсь? — спросил я.

Кстати, еще одно из открытий — при смене облика менялся и голос, поэтому я мог не переживать о том, что меня могут распознать. Единственное, что не смог отследить, менялся ли темп речи и манера говорить. Но, учитывая, как сильно менялся голос — это не сильно большая проблема. По крайней мере, я на это надеялся.

Мезинцева я тоже попросил поприсутствовать. Поэтому когда вошёл совершенно незнакомый мужчина, он заметно напрягся, но вглядевшись в моё лицо, скорее удивился. Видимо узнал Трофима. Что ж, теперь Мезинцев знает еще одну мою тайну. А если он знал, что истинный цесаревич умеет менять свой облик, то господин полковник лишний раз убедиться, что имеет дело не с двойником, а с подлинным императором.

Я лишь кивнул ему легко улыбнувшись, а затем произнёс:

— Меня зовут Яков Петрович и я представляю кабинет его величества. Вы выполнили тестовое задание?

Подумал — а понял ли, что означает “тестовое задание”, но старый друг Павла прекрасно понял. стало быть, этот термин уже существует.

— Да, так точно, — тут же ответил Дмитрий. — Очень хитрый договор, очень интересная была задача. Признаюсь, я воспользовался помощью своего батюшки, он тоже довольно сильный юрист. Но даже он оценил, как хитро и лихо извратили документ. Он подтвердил все мои подозрения. Могу я подробнее…

Я кивнул.

— И что же за подозрения возникли у вас? И что не так с договором?

Стоило позволить Диме продолжать, как у того вспыхнули в глазах огоньки.

— О, да тут буквально всё не так! Он составлен настолько двояко и настолько неточно, что та сторона, которая принимает на себя обязательства по обслуживанию предприятиями, может делать всё что угодно, при этом оставаясь совершенно невиновной. Более того, могут даже обвинить заказчика в ненадлежащем поведении или непредоставлении нужных условий. То есть напрямую это не явно и так просто не разглядишь. Но, например, есть пункты, сильно противоречащие друг другу и имеющие разный вес. С одной стороны, вроде бы всё чисто. Но если копаться, вся ответственность ложится на заказчика. Более того, доказать обратное практически невозможно, потому что блокируется любая экспертная оценка со стороны заказчика. То есть придётся верить на слово сторонним специалистам, которых предоставит обслуживающая сторона, а если вмешается сторона, ничего хорошего заказчику не светит. Как минимум штрафы. Очень всё странно. Слишком это похоже на подставу. В общем, задача была очень интересная!.. Простите за мою наглость, а есть у вас ещё такие тестовые задания? Я даже и не думал, что юриспруденция может быть настолько интересной.

— Вы можете продолжить? — проигнорировал его просьбу я. Всё же мне требовалось больше конкретики. — Что ещё позволяет данный договор и какие риски в нём скрываются?

— Для страны-исполнителя абсолютно никаких. Одна только польза. Они будут зарабатывать огромные деньги и творить всё что захотят. А виноват в этом будет заказчик, и он будет платить, платить и платить. При том, что и за обслуживание, и за ремонт, и за простой. Здесь предусмотрено всё. За каждый чих, за каждое слово, — хохотнул Дмитрий. — Я даже боюсь представить сколько денег, учитывая масштаб упомянутых в договоре предприятий, можно заработать посредством этого договора. Тут можно целую страну по миру пустить. Я когда подсчитывал, понял, что таких цифр даже представить себе не могу.

— А что по поводу самих предприятий? Вы говорили, что они могут их испортить и при этом никто ни за что отвечать не будет.

— Так и есть. Получается, что они полностью берут в свои руки предприятия и не будут допускать никого постороннего. То есть любое вмешательство со стороны будет являться саботажем их работы. Получается так, что исполнители будут делать, что захотят. Например, произойдёт остановка производства. И если кто-то посторонний вмешается с целью хотя бы даже узнать — а что вообще происходит, то будет виноват, что мешает работать инженерам.

— Очень интересно…

— А ещё, учитывая тот факт, что эти самые инженеры будут вести производство, они будут претендовать на часть прибыли. Это сложно выделить явно, но если не читать договор отдельно, а постараться увидеть общую картину, это становится весьма очевидно.

Мезинцев слушал внимательно. Если не брать в расчёт его реакцию, когда он увидел вместо меня Трофима, можно сказать что был совершенно невозмутим.

Дима был счастлив. Ему