мест. Ветер ломал с кустов ветки, одна из них больно стукнула Лору по щиколотке. Бельё тоже было готово сорваться с натянутой до звона верёвки, но соседки не обращали на это внимания.

Бой за «место под солнцем» достигал своего апогея. Маневренная и быстрая бригантина – Лора – легко уходила от неповоротливого галеона – Антонины Аркадьевны, однако же, и атаковать ей было нечем.

– Приходите после обеда, – выкрикнула молодая сквозь завывания ветра. – Высохнет, сниму, тогда своё и вешайте.

– Ты у меня сейчас в два счёта высохнешь, – загудела соседка постарше и от злости тряхнула головой так, что подобно снарядам, из причёски выстрелило несколько бигуди. Антонина рванула вперёд, и в этот миг раздался страшный треск…

Белоствольная берёза под натиском стихии переломилась пополам и обрушилась с высоты своего роста с душераздирающим стоном. Кошки прыснули наутёк, воробьи взмыли на тополь. Огромный обрубок дерева вместе с кроной придавил сушильню… Как в замедленном кино, за мгновение до катастрофы, Лора, каким-то чудом опомнившаяся первой, подхватила Антонину Аркадьевну под мышки, толкнула со всей силы влево, и обе, не удержавшись, покатились в траву.

Антонина, кое-как приподнявшись, не могла понять, что стряслось. Клейкая берёзовая ветка прилипла к волосам, халат был весь в пыли, ладони содраны. Лора, которая выглядела ничуть не лучше, суетилась вокруг соседки:

– Антонина Аркадьевна, вы не расстраивайтесь, бельё от-от-стирается, – она почему-то заикалась. К ним уже бежали люди.

– А Лорка-то тебя спасла, Аркадьевна, – сказал кто-то.

Наконец, обе женщины поднялись на подрагивающих ногах, держась друг за дружку.

– Что ты, милая, – у Антонины дрожали губы. – Какое бельё, да шут с ним. Сама-то цела?

Соседки стукнулись лбами, обнялись, плечи их сотрясались. Было не понятно, то ли они плачут, то ли смеются.

«Муки совести»: ариозо в кошачьем исполнении

Хлопнула входная дверь. Похоже, Бабушка ушла…

Кот спрыгнул с диванчика в прихожей, где до того дремал, отдыхая, потянулся, дрыгнул правой задней лапой и широко зевнул.

Вдруг до его носа донёсся удивительный запах. Кот не поверил самому себе – курица!

«Нет, не может быть! Куда же ушла Бабушка и когда она вернётся? И где же курица?» – мысли в его голове проносились стремительными прыжками.

Кот, стараясь сохранять достоинство, потрусил в кухню. Не так чтобы со всех ног. Ой, простите, конечно же, лап. Но и не мешкая.

Обежав помещение по периметру и не обнаружив ничего подозрительного, Кот запрыгнул на мягкий табурет и потянулся к столу, накрытому клеёночкой в миленький цветочный рисунок.

И вдруг… он почувствовал, что… чудный запах исчез. Совсем. На его усатой морде отразилось такое разочарование. Кот на всякий случай ещё раз хорошенько осмотрел стол, плиту, а также столешницу у раковины. Но как он ни принюхивался, ничего не мог разобрать.

Нельзя описать то чувство, с которым он покидал кухню, не оправдавшую его надежд. Посудите сами – предстоящая нечаянная радость только показалась, но тут же вильнула хвостом и пропала бесследно…

Кот, понурившись, поплёлся обратно. Однако, как только он появился в коридоре квартиры, запах снова защекотал чувствительные кошачьи ноздри.

– Что за шутки! – воскликнул Кот на чистом, разумеется, кошачьем языке, но не очень громко, чтобы не спугнуть добычу.

Тонкий и манящий аромат запечённой курицы проникал в нос всё сильнее, и Коту ничего не оставалось делать, как следовать ему навстречу. Всё встало на свои места – похоже, надо срочно отправляться в комнату.

Поскольку в этот момент за Котом никто не наблюдал, он уже не стал изображать надменное равнодушие, а, напротив, прибавил шагу, мысленно рассуждая: «Уж в этот раз я своё не упущу!».

В комнате, залитой солнечным светом, обстановка была скромна, но приятна глазу – в пастельных тонах. На диване лежали подушки, вышитые собственноручно хозяйкой.

Столик на гнутых ножках с зеркалом в раме и немногочисленными коробочками с разными дамскими штучками был давно изучен хвостатым обитателем квартиры. Как-то, будучи ещё несмышленым котёнком, он забрался мордочкой в одну из них. И что же – только чихал без остановки, да перепачкал усы в пудре. Флакончики с духами тоже не вдохновляли животное.

На пуфике рядом стояла корзинка с вязанием. Вот это ещё другое дело – Кот любил поиграть, покатать Бабушкины клубки из мягкой шерсти, каждый раз выделывая невероятные кульбиты. Бабушке они, правду сказать, не очень нравились. Ну, да этих людей не поймёшь. Странные они какие-то…

Стены комнаты были оклеены светлыми обоями в розовенькие цветочки. Кот воображал каждый раз что-то новое, в зависимости от настроения. То ему казалось, что цветы только начали распускаться, то, что они увядают, сворачивая лепестки, то мерещились розовые зайцы, скачущие по песочку, то розовые лягушки на болоте, то розовые слоны в пустыне.

Но, кажется, за описанием обстановки мы чуть не забыли о цели нашего визита. То есть, разумеется, не нашего… А где же Кот?

А Кот уже подобрался к предмету своего обожания. Вернее, обнаружил объект, источающий прекрасный аромат.

На деревянном, видавшем виды столе, прямо по центру, на салфетке в крапинку, стояла глубокая фарфоровая тарелка. Кот примостил передние лапки на сиденье деревянного стула и, подтянув задние, очутился уже на уровне стола. В тарелке лежало несколько отваренных картофелин, по разваристым бокам которых томно стекало растопленное сливочное масло. Вершиной дивного натюрморта стала куриная нога с зажаренной корочкой, на которой красиво играли лучи солнца, проникающие из окна. Над едой поднимался парок – видно было, что Бабушка только-только водрузила обед на стол.

От такого невероятного запаха и нежданной удачи у Кота даже слегка закружилась голова. Он придвинул морду поближе к тарелке, усы его и вибриссы над верхней губой и под подбородком затрепетали. Не только нос, но и рот уже наполнился будоражащим духом, исходившим от представленной, так сказать, инсталляции.

Левая лапа сама собой потянулась вверх и заскользила к блюду. Казалось, что и подушечки на ней ощущают через деревянную поверхность импульсы, посылаемые отварным куриным мясом, и чувствуют его теплоту, мягкость и вкус. Кот, пребывая в предвкушении скорого обеда, завёл глаза к потолку, взор его затуманился и…

И вдруг он наткнулся взглядом на фотографию в рамочке, висевшую на стене. Какое-то время назад фотограф запечатлел Бабушку в домашнем платье и своей обычной причёске кудельками, сидящую на венском стуле у окна, где в горшке распустился любимый Бабушкин цветок. На коленях у женщины, а, вернее, даже на руках, ближе к сердцу, восседал он сам – то есть Кот – Бабушкин баловень, объект ласки