– Какие мужчины?

– Профессор английского языка и физрук. Люди они совершенно разные, но с обоими она… Вспоминают ее со слезами.

– А кто это Людмила Савенко? – Язык у Алика уже заплетается.

– Дочка генерала Савенко. Ты про скелет на даче помнишь?

– Про скелет помню, а при чем здесь эта Людмила?

– Пока не знаю. Девица была высокомерная, ни в чем себе не отказывала, крутила с преподавателями, при этом прекрасно училась. Ей завидовали и ее не любили. Плюс деньги. Папины деньги и папин статус. И вдруг она встречает американца, которого никто ни разу не видел, попал он в наш город совершенно случайно. Профессор до сих пор простить ей не может, что не попрощалась, а ведь не чужие, говорят, роман был бурный, он чуть семью не оставил. Влюбилась в американца, забрала документы из института и поминай как звали! Уехала с ним в Америку. Причем близкая подруга, которая ее тоже не любила и завидовала, ничего не знает, в аэропорт не ездила, только и сказала, что познакомились они, Ляля и американец, в «Белой сове». И ни письма, ни звонка с тех пор. Как сгинула. Отец погиб в восемьдесят четвертом, мать умерла год спустя, Людмила уехала в восемьдесят шестом, в августе или сентябре. Никого не осталось. Все.

– И что? – Алик вопросительно смотрел на Шибаева.

– Не знаю. Последний раз золотая молодежь собиралась на генеральской даче девятнадцатого августа восемьдесят шестого, сосед запомнил, он как раз тогда женился. Они очень шумели, жгли костер и лили в него бензин. Так они развлекались. И после этого никто больше на даче не появлялся.

– Но ведь она уехала!

– Уехала. После чего компания распалась, они с тех пор не встречались. Подруга ушла из института, перевелась на экономический. Парень, с которым Людмила встречалась, тоже перевелся… возможно. Кстати, его фамилия Кухар. Павел Кухар.

– Кухар? Будущий мэр?

– Он самый.

– Подожди! – Алик вскочил с места и побежал в прихожую. Вернулся через минуту с листовкой, протянул Шибаеву. – Предвыборная программа! Сунули под дверь.

Шибаев взял. Пробежал глазами.

– Читай! – Алик подпер голову кулаком и приготовился слушать.

– Все или отдельные места?

– Можно отдельные.

– …уверенность в будущем… от нас, от нашего выбора… вызовы, стоящие перед нами всеми… – забубнил Шибаев. – Сохранение демократии, преодоление экономического кризиса, смена политической элиты… рабочие места… благоустройство города… – Он поднял глаза на Алика. – Еще?

– Хватит! – Алик махнул рукой. – Особенно впечатляет смена политической элиты на местном уровне. И все остальное. – Он хмыкнул. – Партия умеренного прогресса в рамках закона.

– Партия умеренного прогресса? Так называется его партия? – удивился Шибаев. – Не слышал.

– Да нет, это у Карела Чапека. Он издевался над политиками. Ты с Кухаром тоже хочешь встретиться?

– Пока не знаю. Да и зачем? Ничего нового я не услышу. Почему-то я уверен, что ни адреса, ни телефона Людмилы у Кухара нет. И в аэропорт он с ней… или с ними не ездил, и мужа-американца в глаза не видел. Никто его не видел. Никто их не провожал. Ни с кем из них она не переписывалась. Похоже, она просто исчезла.

– Не факт, может, кто-нибудь и видел, ты же повидал только двух… трех? – возразил Алик. Помолчал немного и спросил: – Ты думаешь… это она?

– Откуда я знаю!

– Но ведь все считают, что Савенко уехала. Слух недаром пошел, кто-то же знал, были свидетели. Подруга знала. Преподаватели. Весь курс. Да что там курс! Весь институт! Там одни девчонки, а тут такая история. Подумай сам своей головой…

– Думаю. Знали со слов той же подруги. И друзей. У подруги даже фотографии Ляли нет, если не врет. Я не понимаю, зачем она со мной вообще говорила. Смотрела волком, с трудом сдерживалась. Послала бы подальше, да и дело с концом.

– Любопытство, Саша, особенно женское, страшная сила. Хотя и мужское тоже. А потом… – Алик задумался. – Ну, а если… там у них действительно что-то произошло, то эта подруга хочет знать, что тебе известно.

– Думаешь, она боится?

– Не исключено, – важно сказал Алик. Они посмотрели друг на друга. Алик с трудом сфокусировал взгляд на Шибаеве. – С другой стороны… может, просто любопытство, богатые родственники, все такое… как в сериале. Женщины такие сюжеты любят. Двадцать пять лет… Попробуй, найди свидетелей. Мало ли, чей это скелет! А то, что Ляля не писала… это ни о чем не говорит. Не хотела, вот и не писала. Я тоже никому не пишу и ни с кем не встречаюсь. Принципиально. Встретился однажды по дурости с друзьями детства… – Алик помрачнел при воспоминании об одноклассниках. – А та, другая, женщина генерала? В белом платье?

– О ней вообще ничего не известно.

– Можно сходить в Дом офицеров, расспросить осторожно. Не на улице же он с ней познакомился, может, своя, работала у них… где-нибудь в библиотеке.

– Может, и на улице.

– Не исключено, – не стал спорить Алик и задумался, пытаясь вспомнить, когда он в последний раз знакомился на улице. Получалось, очень давно. Алик слегка огорчился и подумал: «Старею». У него даже мелькнула мысль немедленно выйти из дома и познакомиться с какой-нибудь хорошей девушкой… в белом платье! Пришло на память всякое-разное, какие-то фиалки, упоительный запах сирени, весна, цветущие деревья… майский дождь. Опять-таки, первый поцелуй. И стихи о любви. Эх, любовь!

Алик был сентиментален, но, как ни странно, ему удавалось отделять сентиментальность от адвокатской практики – адвокаты, как правило, люди трезвые и здравомыслящие. Он поймал на себе заинтересованный взгляд Шибаева, смутился и потянулся за бутылкой.

– Знаешь, Саша, ты как-то все усложняешь! Скажи своей Кристине, пусть не мается дурью и посадит кусты. Хочешь, вместе посадим? Или дачу на фиг продадим! Клиент всегда найдется. Кого в наше время испугает какой-то неизвестный скелет! Ну, давай, за все хорошее! Кстати, как у тебя с Кристиной? – спросил он через минуту, рассматривая бутылку водки на свет.

– У меня с Кристиной хорошо, – ответил Шибаев.

– Тогда почему ты дома? По-моему, я тебя не видел уже неделю.

– У нее семейное торжество, – ответил Шибаев.

– А тебя не позвали?

– Я сам не пошел. Годовщина смерти отца… Ты бы пошел?

Алик пожал плечами.

– А… вообще как?

Теперь дернул плечом Шибаев.

– Никогда не нужно возвращаться? – догадался Алик.

– Все-то ты знаешь. Иногда нужно.

Алик глубокомысленно покивал.

Ирину Рудницкую он нашел почти сразу. В городе было пятнадцать турагентств, и в пятом (всего-навсего, в пятом, а не в десятом или пятнадцатом!) ему сказали, что здесь такая работает, но сегодня ее нет. Прорвало не то канализацию, не то соседи сверху залили, вот она и взяла отгул. Номер мобильника он получил тут же, а после некоторой заминки и домашний адрес. Шибаев с трудом удержался, чтобы не попенять девичьему голоску на отсутствие бдительности. Потом он понял, почему ему не отказались сообщить секретные данные – он мог оказаться потенциальным клиентом, а упускать клиента не в правилах заведения, особенно в условиях экономического кризиса. А возможно, все было гораздо проще, и Рудницкая по неизвестной причине разрешила коллегам ничего о ней не скрывать.