Кацонисе. В данном очерке использована часть этих материалов, а также некоторые российские публикации, имеющие отношение к Кацонису. На базе этих источников мы сможем прояснить некоторые спорные вопросы, касающиеся личности Кацониса и его кампании.

Этот знаменитый русско-греческий воин родился в Ливадии (Центральная Греция) около 1752 г. В 1770 г. он был в числе многих добровольцев, присоединившихся к российскому флоту, когда тот появился в греческих водах. После Кючук-Кайнарджийского мира Кацонис, как и многие другие греческие добровольцы, переселился в Россию и стал офицером сформированного здесь Греческого полка. В 1787 г. разразилась новая русско-турецкая война, и Кацонис отличился в военных операциях на Черном море. Вскоре, однако, военные действия на Черном море приостановила зима.

Но Кацонис хотел продолжать борьбу против общего врага России и Греции. Он решил отправиться в Архипелаг и открыть там новый фронт борьбы против турок. Главнокомандующий русской армией князь Г. А. Потемкин-Таврический одобрил этот план и произвел Кацониса в чин майора. В январе 1788 г. Кацонис через Вену прибыл в Триест. Здесь, в большом союзном порту (Австрия объявила войну Порте та к же в январе 1788 г.), он купил и вооружил трехмачтовое судно, назвал его в честь Екатерины II «Минерва Северная». Но кто же финансировал покупку фрегата?

Об этом известный греческий историк Константинос Сатас пишет: «В январе 1788 г. локридо-беотиец[142] Ламброс Кацонис, находившийся на русской службе, прибыл в Триест и, купив на взносы греков 26-пушечный американский крейсер и назвав его “Минерва Северная”, отплыл с остальной флотилией, целиком за счет греков оснащенной»[143].

Некоторые греческие историки повторяют подобные утверждения. Но, как отмечает профессор О. Кациарди-Херинг в своем интересном исследовании «Миф и история: Ламброс Кацонис, его спонсоры и политическая тактика», эти утверждения основываются на второстепенных и косвенных источниках[144]. Существуют между тем прямые и достоверные российские источники, позволяющие прояснить этот вопрос. На их основании можно утверждать, что деньги на покупку этого первого судна Кацониса собрали не греческие купцы, а русские офицеры. С этой целью они образовали компанию во главе с контр-адмиралом Н. С. Мордвиновым, которая финансировала бы каперские операции и получала бы от них доход. В действительности же они не получили никакого дохода от этих операций, так как Кацонис использовал взятые трофеи для создания своей флотилии. Все эти подробности сообщил сам Мордвинов в письме доверенному советнику императрицы А. А. Безбородко от 30 ноября (11 декабря) 1792 г., которое опубликовано[145].

Что же касается купцов Триеста, то они действительно приняли участие в оснащении флотилии и обеспечении ее выхода в море, но не безвозмездно. Об этом свидетельствует тот факт, что некоторые из них в январе 1789 г. представили свои требования о погашении Кацонисом своего денежного долга перед ними[146].

Кацонис отплыл из Триеста 28 февраля (11 марта) 1788 г. Свою кампанию он подробно описал в письме Н. С. Мордвинову от 31 октября (11 ноября) 1788 г.[147] Первое боевое столкновение произошло у него 29 апреля (10 мая) у побережья острова Закинф в Ионическом море. Противником его стал дулциниотский корабль, вооруженный также 28 пушками. Дулциниоты[148] имели репутацию опытных мореходов, а также свирепых пиратов. В жестоком бою греки одержали верх и захватили дулциниотский корабль. В этом эпизоде Кацонис проявил себя не только отважным воином, но и жестоким и беспощадным корсаром. Захваченные в бою пленники были преданы смерти, по словам Кацониса, «в отмщение вероломства, от их рода происходящего». Действия греческого командира соответствовали нравам той эпохи, когда война на Востоке велась с крайней жестокостью.

В результате взятия в приз судов и притока добровольцев к июню 1788 г. в составе флотилии Кацониса находилось уже десять судов, укомплектованных более чем 500 моряками. Продолжая свой поход на восток, эскадра Кацониса подошла к острову Кастель-россо (Кастелоризон), вблизи побережья Малой Азии, где проходили важные коммуникации, связывавшие столицу империи с ее африканскими владениями. 23 июня (4 июля) гарнизон турецкой крепости на острове после короткого боя капитулировал.

Кацонис разрушил крепость, а пленным туркам и их семьям – всего около 400 человек – сохранил жизнь и отправил на близлежащий азиатский берег. Об этом его попросили архиерей и старшины острова, опасавшиеся карательных мер турок против греческого населения.

Самым важным событием этой кампании было первое большое столкновение флотилии Кацониса с турецким флотом, происшедшее 20 (31) августа 1788 г. к востоку от острова Скарпанто (Додеканесы). Против турецкой эскадры, состоявшей из пяти кораблей: линейного корабля, фрегата и трех небольших судов – кирлангичей, Кацонис сражался только на своем флагманском корабле «Минерва Северная», так как остальные корабли его флотилии из-за сильного противного ветра отстали от флагмана. На своем небольшом фрегате с 28 пушками и командой из 150 человек он сражался почти целые сутки против эскадры турецких кораблей. Моряки Кацониса проявили в этом неравном бою военное мастерство и непреклонную решимость победить или умереть. По словам самого Кацониса, «пусть разсудит свет безпристрастно; не сдалась ли бы какая ни есть другая нация, но руссо-греки, быв потомки в свете славных воинов, наконец, то есть по захождении солнца, когда уже очень и очень было трудно, всеохотно следовали моему совету, что в неизбежном случае погибнуть всем, сожегши нарочно фрегат, только чтобы не удалось неприятелям взять непобедимый наш флаг. Бог услышал сие верных своих мнение, и турки напоследок столько сбиты и замешаны, что едва могли направить свои паруса и обратились в бег. Они возвратились с немалым корабельных снастей убытком, как тогдаж примечено и ныне слышно, да и люди многие побиты. Однакож и мой фрегат ранен, а более снасти и парусы повреждены от пушечных и ружейных пуль». Человеческие потери Кацониса в этом бою составили один убитый и четверо раненых.

После этой блестящей победы Кацонис отправился на Закинф, один из принадлежавших венецианцам островов в Ионическом море, для починки своего сильно пострадавшего в бою корабля. Здесь его ждал неприятный сюрприз. По приказанию российского полномочного министра во Флоренции Д. Моцениго некий русский офицер объявил Кацонису, что он впал в немилость императрицы, потому что отобрал деньги у одного капитана из Рагузы, несмотря на то, что адриатическая республика сохраняла нейтралитет в русско-турецкой войне. Эта «конфискация» действительно имела место, так как Кацонис считал, что в этой войне, как и в предыдущей, Рагуза была союзником турок. Но вскоре тот же офицер, также по поручению Д. Моцениго, объявил Кацонису, что императрица его простила. Весь этот эпизод Кацонис считал результатом интриг Д. Моцениго и генерала А. К. Псаро, поверенного в делах России на Мальте (оба они были греками), завидовавших боевым успехам командира добровольческой флотилии.

Снисходительное отношение Екатерины II к поступку Кацониса, нарушившего