— А тебе сколько лет? — с интересом смотрит на меня мой теперь уже сообщник.

— Больше чем тебе, — уведомляю его со смешком, и на всякий случай прибавляю: — Намного. Расскажи лучше про ваш табор. Что за представление вы даёте? Как всё устроено? Что за работу мне придётся делать?

Уловка срабатывает и больше темы моей личности мы не касаемся. Юрген в красках рассказывает о предстоящем завтра большом представлении, расписывает кто с какими номерами будет выступать, кому понадобится помощь. Так мы и выходим из катакомб. Следуя за нашим проводником, выбираемся на поверхность через неприметный лаз, затерявшийся среди огромных валунов на каменистом склоне, с которого отлично виден свет костров в таборе. Светлячок, выполнив свою миссию, сразу же гаснет, оставляя нас в темноте под звёздным небом.

— Ты как, в темноте видишь? — спрашивает Юрг.

— Плохо, — признаюсь я.

— Тогда давай руку. И ступай осторожно, — советует он.

Спорить с ним я даже не пытаюсь. Переломать ноги мне совершенно не хочется. Тем более, что вскоре выясняется, что сам Юрген, судя по всему, очень хорошо видит, куда идёт. И мне помогает.

Спуск занимает у нас около получаса. И вскоре мы уже подходим к табору той самой дорогой, которой уходили. Как только к ней вышли, я благоразумно выдернула руку из ладони моего спутника.

— Смотри на меня, — тихо велит Юрг, когда до табора остаётся всего ничего. — Плечи расслабь и немного ссутуль вперёд. Иди вальяжно, не виляй попой. Руки в карманы сунь, так будет правдоподобней. И выражение лица сделай… не таким жалобно-девчачьим. Челюсть вперёд выдвини, губы сожми. Во, вот так. И это, как сядем у костра есть, садись так, будто ты там один, чтобы удобно. Не зажимайся, ножки скромно не сдвигай и всё такое. Там проветриваться всё должно. Понимаешь, о чём я?

— Да, — киваю со смешком.

— Тогда пошли.



После адски тяжёлого дня мой первый вечер в таборе прошёл на удивление спокойно, без происшествий и даже без новых знакомств. Мы с Юргеном отчитались перед тётушкой Родной, и она сама заставила Ванчека сцедить кровь на его порцию зелья. А потом это зелье выпить. Парнишка кривился, фукал, но приказ ба выполнил безоговорочно.

А дальше она вручила нам по тарелке с жарким и куску хлеба с сыром и мы втроём устроились возле костра ужинать.

Я старательно выполняла советы Юргена, сонно наблюдая за окружающими, но на меня никто особо внимания не обращал. Несмотря на позднее время, в таборе царило оживление, никто не спал, все суетились, что-то делали, что-то обсуждали… В общем, шли последние приготовления к завтрашнему дню.

Юрген и Ванчек, поев и помыв за собой посуду, заодно и мне показав что к чему в таборе относительно воды и удобств, вдвоём отправились помогать в переездном зверинце. А я, посетив густые кустики за табором, двинулась искать тётушку Родну, чтобы спросить, что делать и куда приложить свою посильную помощь.

— Спать иди, а то на мертвяка похож. Даже шатаешься точно так же, — грубовато осадила мой сонный энтузиазм старая ведьма. — Завтра на рассвете подниму, тогда и выдам задание. Считай, что сегодня ты у нас в гостях.

— Спасибо, а-а-а…

— Вон в ту кибитку топай, — кивнула она на соседний с её передвижным жилищем фургон. — В ней моя дочь с мальчишками раньше жила, сейчас только они вдвоём. Тебе место найдётся. Возьмёшь в сундуке для себя тюфяк и подушку.

Мне стало интересно, куда же делась эта самая дочь, но спрашивать я постеснялась. А потом и вовсе временно забыла об этом, когда представила, как хорошо будет просто лечь и закрыть глаза.

В кибитке, куда меня определили, действительно нашлось и место, и лишний тюфяк с подушкой в сундуке. Всё это добро я разложила у дальней стенки, набросив сверху одно из стёганных покрывал. И легла спать. Одетая. Конечно, хорошо было бы помыться, переодеться в чистое, но я заставила себя не думать об этом и быть благодарной судьбе уже за то, что жива, нахожусь в относительной безопасности и сплю не под открытым небом, а в тепле и уюте.

А чистота… разберусь со временем. Может, уже завтра. В конце концов когда-то же восстановится мой резерв, и можно будет тогда пользоваться очищающими заклинаниями, думаю, что смогу их вспомнить. И вонять от меня точно не будет, благодаря зелью. А там глядишь, и соображу, как поддерживать личную гигиену, не выдавая себя.

Так, забивая голову всякими бытовыми проблемами, чтобы не прокручивать снова и снова ранящие душу воспоминания, я и уснула.

Завтра, обо всём подумаю, завтра. Сейчас мне жизненно-нужен отдых.

Воспоминания настигли во сне. Слава небесам, мне в этот раз не снилась та ночь и устроенная в замке резня. И даже оборотень не пугал своими чернющими глазами.

Мне снилась моя младшая сестрёнка. Её маленькие пальчики, цепляющиеся за мои волосы, сладкий детский запах, смешные рожицы и то, как я танцевала с её платьицем, когда она родилась, представляя, как буду играть с Эри, когда вырастет. Как подшучивали надо мной братья. Эбберт предлагал купить мне новую куклу, а Джудас советовал маме вместо няньки использовать меня. А я чувствовала на шее объятия маленьких пухлых ручек и даже не думала обижаться. Что эти мальчишки вообще понимают?

С улыбкой и тоской в щемящем сердце я и проснулась. Ещё до рассвета.

В кибитке уже начала рассеиваться ночная темень, где-то поблизости сопели мои соседи. А за стенами маленького фургончика, ставшего мне убежищем на эту ночь, зажигался новый день в моём родном мире, который успел стать таким незнакомым.

Полежав пару минут, я осторожно поднялась и, стараясь не шуметь, скатала тюфяк. После чего, осторожно переступая через раскинутые в разные стороны длинные конечности спящих Юргена и Ванчека, тихо вышла из кибитки.

Заперла за собой дверь и замерла на пороге, смотря на путеводную звезду, горящую в сереющем небе. Вдохнула полной грудью прохладный с ночи воздух, чувствуя, как невольно подкатывают слёзы к глазам. И аккуратно опустилась на верхнюю ступеньку, прислонившись спиной к резной разрисованной двери, продолжая смотреть на небо.

Так и сижу до сих пор, наблюдая, как светлеет небосвод, расцвечиваясь яркими красками. И размышляя о том, о чём не позволяла себе думать вчера, боясь утонуть в тоске и своём горе. О своей погибшей семье. О том, почему на нас напали, и кому это было нужно. Почему на меня потом охотились, гнали как дичь? И вчера снова… И о том… жива ли моя маленькая сестрёнка?

Страшнее всего мне думать о ней… в ту ночь ей было всего четыре годика. Совсем кроха, любознательная, милая, любимица всей нашей семьи. Страшно вспоминать. Страшно гадать.

Ещё и потому, что мама строго настрого велела мне одиннадцатилетней перепуганной до смерти девчонке ни за что, никогда и никому не рассказывать, кто той ночью унёс сестру из замка по приказу княгини, как увела меня моя няня. Нас с Эри развели в разные стороны, разлучили, чтобы спасти обеих, пока отец и братья бились за наши жизни. Я хочу верить, что где-то она живёт в безопасности вместе со своей спасительницей, что младшую княжну Лагота не нашли, как меня в своё время. Я хочу верить, что придёт время и мы встретимся вновь, узнаем друг друга… Но пока я не смею даже упоминать о ней, чтобы не навлечь беду.