Мары — призраки, характерные для славянского фольклора. На Руси под марами обычно понимались женские духи с отвратительной внешностью, которые вредили людям или сбивали их ночью с пути. У европейцев мара была персонификацией кошмаров, злым ночным демоном, который садился людям ночью на грудь и мешал им дышать.

Чем ближе к морю, тем отчетливее в воздухе становился запах свежести и соли. И тем сильнее шум.

Мараис жил портом. Отсюда в город приходило все, чем он выделялся среди других ровирских городов: заморские яства, диковинки, редкие ткани, алавирский мрамор и прочие товары, которые можно было продать втридорога богатым людям и тем, кто стремился им подражать.

Поскольку времени с изгнания иномирных захватчиков проходило все больше, то увеличивалось и число тех, кто поправлял свое благосостояние. А это значило, что корабли причаливали к берегу ночью и днем, поэтому не было такого часа, когда бы возле доков устанавливалась тишина.

Я прислушивалась к пронзительным крикам чаек, дерущихся за выброшенную на берег добычу, и привычно вдыхала слабую горечь моря. Без гама рабочих в доках и спускающихся на сушу матросов уже сложно было представить свой день, как раньше — привыкнуть к тому, что за окнами не гудят несущиеся по трассе автомобили. Более того, я научилась слышать оттенки в этом непрестанном гуле, по которым можно было определить, какое настроение царит возле доков.

Сегодня это была настороженность. Простые рабочие старались не шуметь и поглядывали в одну и ту же сторону — на несколько заброшенных деревянных складов, стоящих в стороне от остальных. Хотя в последнее время в порту наблюдался дефицит свободного пространства, их так и не заняли.

Раздумывая об этом, я смутно припоминала историю о том, что здесь еще до моего появления проходили эпические разборки местных банд. Репутация победившего в схватке главаря была так велика, что принадлежавшие ему здания не трогали, пусть сам он давно сгинул.

Хотя сгинул ли? Как же его звали? Я старательно учила ровирский язык и обычаи народов, с которыми приходилось иметь дело в Мараисе, но запомнить все чужеземные имена было просто невозможно.

Асгер уверенно направлялся туда, куда с опасениями поглядывали рабочие. Мои вопросы к напарнику ничего не дали. Самое информативное, что я услышала, это: «Сама увидишь».

Понимать это следовало так: «Узнаешь только то, что тебе захотят показать, а моя хата вообще с краю».

Что ж. У всех свои секреты. Это я, с учетом моей истории, готова была принять.

Напрямую мы не пошли. Свернули несколько раз, поблуждали на узких проулках между пакгаузами, убедились, что за нами нет «хвоста», и юркнули в пару незаметных проходов.

Учитывая рост Асгера, затеряться в толпе было непросто, но, думаю, у нас это получилось.

Вдобавок ко всему я пустила за нами заклинание, путающее следы. Пусть Танцор и Дайш не враги, меры предосторожности никогда не помешают.

К складам мы подошли с обратной стороны, там, где нас никто не мог увидеть. К этому моменту я успела устать, хотя мы вихляли по закоулкам не так уж долго. Голова так кружилась, что я не сразу заметила нескольких человек разбойничьего вида, дежуривших у дверей нужного склада.

Должно быть, на мне сказывался полуденный зной.

Сначала нам попытались преградить путь, но, как только один из них узнал Асгера, нам сразу же разрешили войти. Воздух внутри склада был душным, застоявшимся. Хотя через большие оконные проемы лился свет, в лучах которого становилось видно, сколько здесь пыли, сумрака это не разгоняло. Пространство занимали целые лабиринты из ящиков и тюков, сложенных во много этажей, так что было не видно дальнего конца склада. Между ними, осматривая товар, ходили люди.

Кто из них Танцор, я поняла сразу же. Стройный, гибкий мужчина со шпагой на поясе, одетый по последней моде Мараиса в высокие сапоги и приталенный кафтан, носил на лице белую маску, низ у которой слегка выступал вперед, искажая голос. В нашем мире она называлась бы маской

Казановы, да и здесь ее именовали похоже — маска любовника. В ней можно было пить и есть и при этом оставаться неузнанным, проведя с человеком целый день, — идеально для любителей крутить романы на стороне и для преступников разного толка.

Почему же контрабандисту дали кличку Танцор, становилось ясно, стоило понаблюдать за ним хотя бы минуту. Легкие, плавные движения были похожи на причудливый танец, а ведь мужчина просто ходил между ящиками и смотрел, что в них.

У меня промелькнула невольная мысль, что с таким телом он, должно быть, и правда хороший любовник. И ругался контрабандист мастерски — выдал при виде нас такую изощренную брань, что я, вместо того чтобы занервничать, первым делом восхитилась витиеватостью его мата.

— А языком он неплохо владеет, — задумчиво шепнула я Асгеру, пока его друг подходил к нам от ящиков.

Напарник косо глянул на меня.

— Надеюсь, ты говоришь это в переносном смысле, а не потому, что слишком близко с ним знакома.

— А что, ты ревнуешь?

То, что буркнул в ответ Асгер, тоже лучше было не записывать. Я пожала плечами.

— У Танцора все равно выходит лучше.

— Потому что я щажу твои нежные женские уши, — проворчал тот.

— Асгер! — недовольно произнес Танцор, наконец-то подойдя к нам на достаточное расстояние, чтобы можно было разговаривать, а не перекрикиваться через склад. — Я уже собирался обрадоваться тому, что ты в кои-то веки пришел вовремя, как увидел, кого ты с собой притащил.

«Он меня знает?» — удивилась я. Не подозревала, что у меня такая известность…

— Не мог оставить свою очередную девку в гостинице? — выдал Танцор, мгновенно испортив мне настроение. — Еще не хватало таскать на дела ночных бабочек!

Ночных бабочек?! Наверное, это из-за черного обтягивающего костюма, который портные сшили специально по моей просьбе, чтобы на заданиях мне не мешали юбки и дурацкие рюши. Да, простые ровирки такое не носили, но некоторые волшебницы выряжались еще и покруче! И

вообще, после того как я впервые появилась в этой одежде в «Третьем роге», в моду среди наемниц и колдуний быстро вошли такие же штаны и блузки. Потому что, черт возьми, это действительно удобно!

Уперев руки в бока, я сделала шаг вперед. Еще не хватало, чтобы меня оскорбляли всякие контрабандисты.

— Я тебе не девка и не ночная бабочка. Я маг, который может одним щелчком развалить тебе весь склад. Так что будь добр, если захочется еще раз меня как-нибудь назвать, хорошо подумай перед этим.

— Вот как, — подбоченился Танцор, окинув меня взглядом сверху вниз. — Асгер теперь начал не просто шлюх цеплять, а колдуний. Ну и что ты можешь, цыпочка?

Ага, так он еще и сексист!

— Танцор, подожди, ты все не так понял, — нервно произнес напарник, пытаясь меня загородить.