Корнилов явился к американскому кинорежиссеру, — пишет Мелихов, — предложил свои услуги, договорился о гонораре, получил аванс в 1000 (местных) долларов (остальные три тысячи он должен был получить 17 июня, но не успел), заключил контракт на участие в съемках — свое и Ломаковского. Кролей (режиссер. — Н. С.) возил их обоих по городу в автомашине, производил съемки по своему заранее разработанному сценарию, в нужных ему местах. Один раз Корнилов даже снимался вместе со случайно встретившимся ему полицейским…

Картина была снята с чисто американской предприимчивостью и размахом и действительно являлась сенсацией».

Действительно — сенсация. Человек в розыске, за ним охотятся не только по Харбину, но и чуть ли не по всему Китаю, а он спокойно разъезжает по городу в машине и снимается в кино!..

17 июня Корнилов и Ломаковский были схвачены в Модягоу, в Глебовском переулке. На следующее утро умер раненный при захвате Ломаковский, а несколькими часами спустя и его жена. 30-летний Иван Корнилов один предстал перед судом. Он раскаивался, говорил о своей мечте уехать в Германию, чтобы завершить образование. У него была отличная память, он быстро усваивал иностранные языки, хорошо знал китайский. Его жизнь могла бы сложиться совершенно иначе. Но — судьба…

В октябре 1923 года президент Китайской Республики издал указ о том, что смертная казнь распространяется и на иностранцев, которые теперь лишались права экстерриториальности в Китае. К тому времени русские уже были этого права лишены. Приговор над Корниловым был приведен в исполнение: его казнили путем медленного удушения.

Но съемки фильма были завершены, и еще за несколько месяцев до приговора суда, 23 июня 1923 года, во всех харбинских газетах был опубликован анонс:

Это была подлинная сенсация. Народ ломился на просмотр картины, спустя непродолжительное время демонстрации не прекратились, а наоборот, шли все шире. Вскоре в газетах было опубликовано еще одно объявление:

А немного времени спустя в харбинских газетах замелькало другое объявление:

Первое время в театре «Модерн», где демонстрировалась картина, был аншлаг, но зрители покидали зал разочарованными: сцены поимки преступников не было, Корнилова снимали уже в тюрьме, недоставало, по мнению рецензентов, «интригующих действий», а кроме того, в фильме С. Машина было слишком много рекламы: «…например, труп Ломаковского и призыв «Курите папиросы Лопато», — пишет Мелихов, — снова какая-то сцена, и новая реклама, «совершенно затушевывающая впечатление самой фильмы»».

Поэтому интерес к этой картине быстро угас, в то время как фильм Кролейя пользовался все большим успехом…

Помимо кинематографа харбипцы имели и другие пристрастия. Еще в 1904 году, к Пасхе, в городе открыли сразу два цирка — цирк Боровского и цирк товарищества Дорес. Первый славился дрессированными лошадьми, а второй — музыкально-эксцентрическим квартетом американских негров.

По мере развития Харбина в различных районах города стали появляться зрительные залы, сценические площадки. Возникали музыкальные, драматические, литературные, художественные студии, кружки, объединения.

Отец Г. В. Мелихова оставил воспоминания о музыкальной жизни Харбина. Страстный меломан, поклонник оперного искусства и оперетты, еще будучи учеником харбинских коммерческих училищ, Василий Мелихов ухитрился посмотреть за сезон 1919/20 года 31 оперетту (это при том, что учащимся средних учебных заведений запрещалось посещать оперетту и в театр всякий раз приходилось проникать тайком, озираться вокруг во время антрактов!). В зале Железнодорожного собрания собирался едва ли не весь Харбин, влюбленный в искусство оперетты. 1918 год провожали 31 декабря «пикантной опереттой» «Ночь в Мулен-Руж». А уже в первые дни наступившего 1919-го в помещении театра «Модерн» принимали гостей из Владивостока — «Столичную оперетту» под руководством Л. Я. Патушинского и А. И. Кречетова, где блистали известные артисты Н. Глориа и Н. Бравин.

«Веселая вдова», «Цыганская любовь», «Мадемуазель Нитуш», «Ночь любви», «Принцесса долларов», «Граф Люксембург», «Король веселится», «Жрица огня», «Добродетельная грешница», «В волнах страстей»…

Харбин ликует, аплодирует, кричит «браво!», еще и еще раз приникая к представителям искусства отнюдь не элитарного, способного увлечь и зажечь любого!.. А совсем рядом продолжается жестокая, истребительная Гражданская война, и новые потоки беженцев вливаются в русский город, расположенный за пределами России…

Звезда немого кинематографа Иван Мозжухин вспоминал: «Харбин я хорошо знаю, я там был в 17-м году. В самый разгар революции, перед началом большевизма.

Ездил туда на гастроли с драматической труппой. В России уже голодали, товары исчезали. Приехали в Харбин, там все по-старому, словно и революции в России не произошло. И дешевка на все страшная. Помню, купил тогда одних ботинок 40 пар. Двадцать мудов муки в Россию вывез…»

В 1934 году известная драматическая актриса Екатерина Николаевна Рощина-Инсарова в интервью рассказывала: «Мечтаю об артистическом турне по Дальнему Востоку. В 1916 году я была в Харбине, там гастролировала. И с тех пор Харбин мне дорог, — о нем сохранились у меня неизгладимые приятные воспоминания. Я люблю Харбин и я хочу в Харбин…»