class="stanza">

Возвращались домой старики

И совсем молодые отцы —

Москвичи, ленинградцы, донцы…

Возвращались сибиряки!

Возвращались сибиряки —

И охотники, и рыбаки,

И водители сложных машин,

И властители мирных долин,—

Возвращался народ-исполин…

Возвращался?

Нет!

Шел он вперед,

Шел вперед

Победитель-народ!

ЛЕОНИД МАРТЫНОВ

НА БЕЗЫМЯННОЙ ВЫСОТЕ

Дымилась роща под горою,

И вместе с ней горел закат.

Нас оставалось только двое

Из восемнадцати ребят.

Как много их, друзей хороших,

Лежать осталось в темноте —

У незнакомого поселка

На безымянной высоте.

Светилась, падая, ракета,

Как догоревшая звезда.

Кто хоть однажды видел это,

Тот не забудет никогда.

Он не забудет, не забудет

Атаки яростные те —

У незнакомого поселка

На безымянной высоте.

Над нами «мессеры» кружили,

И было видно, словно днем.

Но только крепче мы дружили

Под перекрестным артогнем.

И как бы трудно ни бывало,

Ты верен был своей мечте —

У незнакомого поселка

На безымянной высоте.

Мне часто снятся те ребята —

Друзья моих военных дней,

Землянка наша в три наката,

Сосна сгоревшая над ней.

Как будто вновь я вместе с ними

Стою на огненной черте —

У незнакомого поселка

На безымянной высоте.

АЛЕКСАНДР МЕЖИРОВ

КОММУНИСТЫ, ВПЕРЕД!

Есть в военном приказе

Такие слова,

На которые только в тяжелом бою

(Да и то не всегда)

Получает права

Командир, подымающий роту свою.

Я давно понимаю

Военный устав

И под выкладкой полной

Не горблюсь давно.

Но, страницы устава до дыр

залистав,

Этих слов

До сих пор

Не нашел

Все равно.

Год двадцатый,

Коней одичавших галоп.

Перекоп.

Эшелоны. Тифозная мгла.

Интервентская пуля, летящая

в лоб,—

И не встать под огнем у шестого

кола.

Полк

Шинели

На проволоку побросал,—

Но стучит под шинельным сукном

пулемет,

И тогда

еле слышно

сказал комиссар:

— Коммунисты, вперед!

Коммунисты, вперед!

Есть в военном приказе

Такие слова!

Но они неподвластны

Уставам войны.

Есть —

Превыше устава —

Такие права,

Что не всем

Получившим оружье

Даны…

Сосчитали штандарты побитых

держав,

Тыщи тысяч плотин

Возвели на реках,

Целину подымали.

Штурвалы зажав

В заскорузлых,

Тяжелых

Рабочих

Руках.

И пробило однажды плотину одну

На Свирьстрое, на Волхове иль

на Днепре.

И пошли головные бригады

Ко дну,

Под волну,

На морозной заре,

В декабре.

И когда не хватало

«…предложенных мер…»

И шкафы с чертежами грузили

на плот,

Еле слышно

сказал

молодой инженер:

— Коммунисты, вперед!

Коммунисты, вперед!

Летним утром

Граната упала в траву,

Возле Львова

Застава во рву залегла.

«Мессершмитты» плеснули бензин

в синеву,—

И не встать под огнем у шестого

кола.

Жгли мосты

На дорогах от Бреста к Москве,

Шли солдаты,

От беженцев взгляд отводя.

И на башнях

Закопанных в пашни КВ

Высыхали тяжелые капли дождя.

И без кожуха

Из сталинградских квартир

Бил «максим»,

И Родимцев ощупывал лед.

И тогда

еле слышно

сказал

командир:

— Коммунисты, вперед!

Коммунисты, вперед!

Мы сорвали штандарты

Фашистских держав,

Целовали гвардейских дивизий

шелка

И, древко

Узловатыми пальцами сжав,

Возле Ленина

В мае

Прошли у древка…

Под февральскими тучами

Ветер и снег,

Но железом нестынущим пахнет

земля.

Приближается день.

Продолжается век.

Индевеют штыки в караулах

Кремля…

Повсеместно,

Где скрещены трассы свинца,

Где труда бескорыстного —

невпроворот,

Сквозь века,

на века,

навсегда,

до конца:

— Коммунисты, вперед!

Коммунисты, вперед!

СЕРГЕЙ МИХАЛКОВ

СТОРОНКА РОДНАЯ

С неразлучным своим автоматом

Не в одной побывал я стране,

Но везде и повсюду, ребята,

Я скучал по родной стороне.

Сторонка, сторонка родная,

Ты солдатскому сердцу мила,

Эх, дорога моя фронтовая,

Далеко ты меня завела!

Батальон наш стоял в Бухаресте,

Бухарест — неплохой городок.