Марина оторвалась от столь желанного когда-то пейзажа за окном. Парк остался на месте, зеленые кроны деревьев продолжали радовать взор желающих. Вот только ожидаемой радости от сбывшейся мечты Марина не испытывала.

«Вышла, называется, замуж, — с горечью подумала она, — ни чувств, ни отношений, ни секса. Ничего. Я для него как та муха — нет меня рядом, можно не бояться, что прихлопнет».

На самом деле бояться мужа Марина перестала. А вот смелости заговорить самой, попытаться объяснить свои мечты и желания, у нее не хватало.

Марина посмотрела на часы: полседьмого. Через полчаса-час муж вернется домой. Ужин был готов. Дома тоже было убрано. Телевизор, последней модели, с кучей каналов, надоел. Сайты в Интернете тоже не привлекали.

Марина решительно не знала, чем себя занять.

Мать, как и следовало ожидать, закатила нечто вроде истерики с обвинениями и скандалом. «Ты, мой сын, я ночей не спала, тебя нянчила, бездушный манекен», — и прочее в том же роде. Лео, конечно, мог бы напомнить, что их с Сергеем сразу же после родов передали нянькам, что оба они были искусственниками, а не спала мать по ночам уж точно не из-за них. Но он промолчал, не желая ещё сильнее раздувать скандал. Зато ответил отцу, когда вместе с ним оказался в его рабочем кабинете:

— Никакой свадьбы, никакого приема.

— У матери день рождения скоро, — напомнил отец. — Ждем вас обоих. Обоих, Лео.

Видимо, вместо приема. Похвастаться невесткой. Как же, старший сын женился. Лео обдумывал отказ, когда отец добавил:

— Семейный вечер. Мы с матерью, Сергей и ты с женой. Все.

— Обещаешь? — уточнил Лео.

Отец кивнул:

— Обычный ужин, никакой пышности. Просто пообщаемся.

— Предыдущего общения вам было мало?

— Тогда ты приводил ее как невесту, — напомнил отец, — сейчас у нее сменился статус.

По мнению Лео, причина выеденного яйца не стоила. Но он все же кивнул:

— Хорошо, будем.

Представив себе, как отреагируют родители на их с Мариной взаимное «выканье», Лео подавил усмешку. Он, конечно, в любой момент мог на «ты» перейти, но глубоко сомневался, что Марина себе позволит «тыкать» ему.

Теперь, живя вместе с ним, она заняла должности и кухарки, и уборщицы, и экономки. И продолжала смотреть на него, как заметил Сергей, словно на полубога. А он… Он боялся лишний раз к ней прикоснуться и потому старательно избегал ее общества — нервы все же были не железными.

Сегодня вечером, вернувшись от родителей, он нашел Марину на кухне — она заканчивала готовить ужин.

— Добрый вечер, — Лео прошел в комнату, сел на стул и, не дожидаясь ответа, продолжил. — У матери через три дня день рождения. Нужно прийти с подарками. Не планируйте ничего на тот вечер.

— Хорошо, — покладисто откликнулась Марина.

Лео вдруг захотелось, чтобы она хоть раз в жизни посмела с ним поспорить, потребовать чего, настоять на своем. Нет, зажатость и скромность не позволяли. Этакая монашка, насильно вытащенная из кельи. Вдохнуть при нем лишний раз боится.

Чтобы не накручивать себя ещё больше, Лео слез со стула и, переваливаясь, вышел. Сначала — в ванную, потом — в кабинет, работать, пока не уснет прямо за столом.

Нет, все же селить Марину в этой квартире было не лучшей его идеей, как и клясться ей, что пальцем ее не тронет. Была бы его воля, не только тронул бы.

Лео мрачно усмехнулся и встал под душ. Дурак. Какой же он все же дурак.

Кофе, хороший, качественный, дорогой, быстро тек по пищеводу. Сладкое печенье поднимало настроение. Нельзя сказать, что оно, это самое настроение, было таким уж отвратным. Марина не то скучала, не то тосковала. Скоро, совсем скоро, должен был начаться очередной учебный год. Тогда и скука, и тоска уйдут на задний план. Но пока, бездельничая, Марина не знала, чем себя занять. Первую половину дня она исправно убирала квартиру, наполненную различной техникой, призванной облегчить жизнь человечеству. Потом — часа два на повторение прошлогоднего материала, так, на всякий случай, чтобы в сентябре не сесть за парту с пустой головой. Вечером, до приезда мужа, приготовление ужина. И оставалось два-три часа в середине дня, которые Марина решительно не знала, чем занять.

Если б солнце пекло не так сильно, она вышла бы на прогулку, в конце концов, увиделась бы со Светой на нейтральной территории. А так… Приходилось сидеть дома и довольствоваться общением по телефону.

Вовка, разозлившийся на Марину за самоуправство, с ней не общался. Света теперь жила в другом конце города, по такому зною добраться друг к другу сестрам было нереально.

В отличие от Марины, Света замуж пока не собиралась, решив, что ее избранник будет не бедней мужа сестры. Правда, где именно она собралась его искать, Света не уточнила.

Закончив чаепитие, Марина поднялась. Через полчаса-час должен был приехать муж, забрать ее для примерки платья. Чем ему не угодило то, старое, в котором Марина была представлена его родителям, она не спрашивала, хоть и считала в данном случае новый наряд бесполезной тратой денег. В самом деле, день рождения не настолько и серьезный повод для смены гардероба. Тем более, как объяснил вчера муж, свекровь собирается организовать тихий семейный ужин. Никого незнакомого не будет.

И все же, все же… Обязательное новое платье, обязательная прическа, обязательный макияж…

Марина вздохнула: тогда, перед первой встречей, она ощущала себя этакой Золушкой, вдруг попавшей в сказку. Сейчас сказка ворвалась в ее жизнь, начала диктовать свои правила, и ощущение чуда улетучилось.

Муж ожидаемо приехал вовремя. И, как в прошлый раз, сразу же повез ее в бутики. Долго выбирать не пришлось. На этот раз наряд буквально упал в руки.

Легкое шифоновое платье длиной до колена, ярко-голубое, идеально сидело на Марине, подчеркивая хрупкость ее фигурки. Открытые кожаные туфли на невысоком каблучке, тоже голубые, кожаная же сумочка, светло-синяя, браслеты и колье то ли с драгоценными, то ли с полудрагоценными камнями — Марина ощущала себя этаким манекеном, на который повесили все и сразу, что бы продемонстрировать состоятельность находившегося рядом мужчины.

Прическа, макияж — и можно ехать, поздравлять свекровь с очередным «восемнадцатилетием».

Хрупкая фарфоровая кукла, а не человек, — такой виделась Лео Марина. Он наблюдал за ее преображением с безразличием на лице. Кто он такой, чтобы требовать от нее, красавицы, быть рядом. Сейчас, преображенная прической и макияжем, она, по его мнению, могла бы сравниться с любой манекенщицей — «звездой» глянцевых журналов.

Меньше скромности, больше блеска в глазах — и эта девушка способна была покорить мир.

«Влюбленный дурак, — с горькой иронией заметил Лео, расплачиваясь за выбранные драгоценности, — иди уже мимо. Сколько там осталось о конца фиктивного брака? Четыре-пять месяцев? То время, что она будет рядом. И все». К этой мысли, заставлявшей болезненно сжиматься сердце, следовало привыкать уже сейчас.