контролировать, что неудивительно, учитывая обстоятельства. Однако нам подвластно очень мало, мы просто листья, которые уносит потоком жизни. Наша цель не сражаться с ним, а стать единым с тем, что назначил нам Бог. Ты можешь контролировать лишь свою способность любить и благодарить его за эту жизнь и цель.

Он хотел уйти, но я схватила его за руку.

– Как ты выжил?

– Моя задача не выполнена, и Бог вернул меня обратно.

– В совершенно новом теле, которое выглядит точно таким же, как предыдущее.

– Учитывая, что вы сделали с предыдущим, вряд ли оно может быть точно таким же.

Он говорил любезно, но во мне шевельнулся стыд. Птафа переступил с ноги на ногу.

– Как ты можешь знать, что мы сделали? – спросила я, вызывающе глядя ему в глаза.

– Душа покидает тело не сразу. – За его улыбкой промелькнула боль. – У человека бывает достаточно времени, чтобы узнать свою судьбу. Прожить ее. Но, в отличие от отрезанной головы, которую я с гордостью показывал твоему другу, я бы с радостью никогда больше не видел этого тела.

От его боли мой стыд стал еще глубже, но я нахмурилась, чтобы не выдать этого. Что бы мы ни сделали, он не заслуживал ни раскаяния, ни извинений. Этот человек сбил Раха с пути. Он собьет с пути всех нас.

– Я бы с радостью никогда больше тебя не видела.

Мы намеренно не стали отрезать ему голову, чтобы он не смог переродиться, но вот он здесь, улыбается мне в пыльном коридоре поместья неподалеку от Когахейры.

– Это печально, поскольку мне нравится твое общество, – ответил он. – И мне еще многое нужно сделать, чтобы завершить свою миссию.

Он хотел уйти, но я схватила его за грудки и дернула обратно.

– Не знаю, что ты задумал, – прошипела я ему в лицо, – не знаю, зачем ты воскрес, но, если причинишь вред кому-то из моих людей, если задуришь Гидеону голову так же, как Раху, я проверю, сколько у твоего проклятого бога припасено для тебя тел, понял меня?

Он не дрогнул, и от одного этого мне захотелось его ударить.

– Да. Я понимаю намного больше, чем ты, достаточно, чтобы предупредить тебя – будь осторожней с угрозами.

– Или что? – фыркнула я. – Убьешь меня?

– Конечно, нет. Бог призывает меня не к этому. Я набожный человек, капитан, и не желаю никому зла. Но не все мои единоверцы обладают таким же характером. Я готов умереть за свою веру, а другие готовы за нее убивать, и они повсюду. Даже там, – он обвел рукой пустой коридор, где тяжелые балки давили не меньше, чем темные облака снаружи, – где этого меньше всего ждешь.

Я сжала кулак покрепче.

– Это угроза?

Ткань ворота врезалась ему в шею, но Лео лишь недоверчиво распахнул глаза.

– Нет! Нет, вовсе нет. Это лишь предупреждение, чтобы ты случайно не разозлила людей, которые считают, что за меня можно убить.

Презрительно фыркнув, я выпустила его, и он едва не упал на Птафу.

– Я тебя не боюсь.

– Хорошо. Я бы хотел быть твоим другом, а не врагом, Дишива. Наверное, я здесь единственный человек, кто скучает по Раху так же, как ты.

Я почувствовала, как внимательно наблюдают за нами Клинки, снова фыркнула и махнула им идти вперед.

– Пошли, найдем какое-нибудь место, куда засунуть это тело.

* * *

Когда все наконец как-то устроилось, Гидеон созвал собрание в своем новом императорском зале. Меня поразило, что среди нас оказались и кисианцы. Разглядывая присутствовавших, я напомнила себе, что они теперь – часть нашего будущего.

Кроме меня и Гидеона в зале находилось еще десять левантийцев, и, кажется, кисианцев это тревожило. Многие поглядывали на наших капитанов, будто ожидая нападения. Здесь были капитаны от каждого изгнанного гурта: Атум э’Яровен, мой Первый Клинок, Йисс эн’Охт, прожившая здесь почти столько же, сколько Гидеон, и яростно ему преданная, спокойно-хмурые Менесор э’Кара и Тага эн’Окча, новички Бан э’Беджути и Лина эн’Инжит, Дхамара э’Шет, как и многие левантийцы названная в честь известной детской сказки, и Лашак э’Намалака, с которой мы постепенно подружились во время пути. Она слегка улыбнулась, выражая нашу общую неловкость.

Ни Сетта, ни Йитти, а значит, за Торинов будет говорить сам Гидеон. Нас дополняли два переводчика, у обоих были длинные волосы, но лишь один выглядел достаточно молодо для этого. Ошар э’Торин, видимо, был самым молодым из тех, кого изгнали с Гидеоном, на его подбородке лишь слегка пробивался мягкий пушок, в то время как Матсимелар э’Торин мог похвастаться густой щетиной. В отличие от большинства Клинков, он был щуплый. Годы, проведенные за изучением слов, не помогли ему нарастить мышцы.

Оба переводчика выглядели напряженно. Как и пятеро присоединившихся к нам кисианцев. У каждого из них имелась какая-нибудь разновидность лохматой бородки, длинных завязанных сзади волос, ярких дорогих шелков и горделивого вида. Я знала по имени только одного – человека в двухслойном синем одеянии, с безмятежным лицом державшего руки сцепленными за спиной. Это был дядя госпожи Сичи, светлейший Бахайн, наш самый сильный союзник.

Человек, которого не стоило злить.

Выйдя в центр, Гидеон раскинул руки и улыбнулся, заговорив сначала на кисианском, затем на левантийском.

– Добро пожаловать на первый объединенный совет Левантийской Кисии. Работая вместе как Ладонь, мы построим новую империю для всех нас. День был долгим, поэтому мы обсудим на совете наши ближайшие планы. – Он мягко выделил слово «наши» и оглядел присутствовавших. Для левантийцев непривычно держать совет стоя, и, глядя на переминавшихся кисианцев, я задалась вопросом, как обычно проводят встречи они и не пытается ли Гидеон найти нечто среднее. Когда он начал следующее предложение, на левантийском, я уже была в этом уверена. Он балансировал на очень тонкой грани.

– Во-первых, должен вам сообщить, что императрица Мико до сих пор не найдена.

После того как Гидеон повторил это на кисианском, в круг вышел светлейший Бахайн и заговорил, по-прежнему держа руки за спиной, будто опасаясь, что жестикуляция выдаст какие-то его тайны. Матсимелар начал переводить со своего места в углу комнаты.

– Полностью обыскав город, мы не нашли и следа ее, что стало… было неожиданно, – молодой человек откашлялся, – учитывая стражу на воротах. Однако в городе есть туннели, и она могла выбраться переодетой. Несмотря ни на что, мы ее найдем.

– Почему так важно ее найти? – спросил мой Первый Клинок в своей обычной спокойной манере.

Ошар перевел это на кисианский, но прежде чем закончил, на Яровена хмуро посмотрела Йисс эн’Охт.

– Потому что трон только один, и мы хотим, чтобы наш император продолжил сидеть на нем, по возможности не сражаясь.

Ошар указал на нее, чтобы обозначить говорившего, и начал переводить. Йисс ощетинилась, но такова ныне была цена общения.

– И что случится, когда ее найдут? – спросила Лашак, и вперед выступил кисианец, стоявший рядом со светлейшим Бахайном. Его одеяние, в остальном похожее на другие, доходило только до колен, открывая свободные штаны. Вместо обычного кушака он носил пояс с мечом из хорошей стали.

– Проще всего было бы убить ее, как любого свергнутого правителя, – произнес он устами Матсимелара. Похоже, Матсимелару полагалось переводить с кисианского на левантийский, а Ошару наоборот. – Но в случае с императрицей Мико есть смысл правильно выдать ее замуж.

– Она стала бы идеальной женой для императора, – сказал еще один кисианец с противоположной стороны круга. – Кисия издавна закрепляла новые союзы политическими браками.

Едва закончился перевод, как перед ним уже стоял светлейший Бахайн.

– Да, но ты забыл, что император Гидеон женится на моей племяннице, госпоже Сичи, именно по этой причине. Тем не менее для императрицы Мико можно найти применение. – Он повернулся и оглядел круг собравшихся. – И мы ее найдем. Я достаточно знаю о тех, у кого она могла бы укрыться, так что это лишь вопрос времени. Более серьезную опасность представляет мальчишка к югу от реки, называющий себя наследником императора Кина. Похоже, ему присягнула