— Нормальный мужик. Бизнесом рулит жестко, у него есть правило: если на переговорах кто-то не соглашается с его условиями, на уступки не идет, напротив, вторичное его предложение всегда гораздо хуже предыдущего, и чем дольше оппонент упорствует, тем меньше получает. Об этом знают все, и за последние годы мало кто рисковал возражать. Есть у него свои слабости, к примеру он терпеть не может напоминаний о лихих девяностых и с удовольствием переписал бы свою биографию.

— Значит, ему есть что скрывать?

— Как любому другому, кто начинал свой бизнес в те годы, — пожал плечами Димка.

— А если бы кто-то вдруг решил напомнить?

— Думаю, второй раз делать это он бы поостерегся.

— А каков его моральный облик? — спросила я.

— Ты баб имеешь в виду? Когда у мужика столько денег, сколько у Багрянского, трудно ожидать от него воздержания. На баб он всегда был падок. Отец, помню, посмеивался, что бабы его погубят. Зря смеялся, как оказалось, — не удержался Димка, но тут же развел руками: — Без обид. К тебе претензий нет, ты появилась в его жизни через несколько лет после того, как он развелся с матерью.

— Почему они развелись? — задала я вопрос, неожиданный для самой себя.

— Мама не желала смириться с его противозаконной деятельностью, — хмыкнул Димка. — Какое-то время рассчитывала, что он завяжет со всем этим ради нас, а потом сказала «хватит».

— Ей известно, что ты наследовал отцовский бизнес… во всех смыслах?

— Надеюсь, что нет. Так ей куда спокойнее.

— Как Багрянская относилась к изменам мужа?

— Философски. Хотя… вряд ли ей это нравилось, что неудивительно.

— У него не возникало желания с ней развестись?

— С Авророй? — удивился Димка. — Нет, конечно. И вовсе не потому, что пришлось бы отдать часть своего имущества. Он ее любил. Они прожили лет сорок, она была с ним в горе и радости. Что называется, верным другом. Самым близким. А бабы… это просто стиль жизни. Стареющих мужиков тянет к молодым, но жена — это жена, а все остальные взаимозаменяемы. Смерть Авроры он переживает очень сильно, это видно, хоть старик и держит себя в руках. Конечно, его скорбь вовсе не означает, что через год-другой он вновь не женится на какой-нибудь ушлой девице, что вьются вокруг него. Мужик-то с приданым. С сыном у него, по слухам, отношения натянутые, а один он жить не привык.

— Ты знаешь кого-нибудь из его девиц?

— Нет, конечно. Он жалел жену и был осторожен, в публичных местах со своими девками не появлялся. Думаю, у него есть квартира, о которой жена не знала, туда он баб и водит. Или сделал очередной подружке подарок — уютное гнездышко, мог себе позволить. А теперь объясни, с какой стати ты задаешь все эти вопросы.

— У Сереги есть сомнения в естественной смерти матери, — подумав, ответила я правду.

— Чушь, — отмахнулся Димка. — Говорю тебе, муж ее любил. Да и какой в этом смысл? Багрянского все вполне устраивало. Его девки в курсе, что он женат, и ни на что претендовать не могут. Ты женщина, и тебе это может показаться неубедительным, а я вот иногда всерьез жалею, что засиделся в женихах, проблем было бы куда меньше.

— Так женись, что тебе мешает?

— Не вижу подходящей кандидатуры, — хмыкнул он. — На самом деле я романтичен и хочу жениться на любимой девушке.

— Миссия невыполнима, — с серьезной миной кивнула я.

— Почему это? Сердце у меня не камень…

— Возможно. Только хрен до него докопаешься. — Димка весело засмеялся, а я махнула рукой. — Могла быть другая причина.

— Ты опять о Багрянском?

— Ты, конечно, страшно интересный парень, но мои помыслы заняты им. Аврора писала книгу воспоминаний, а помогала ей в этом Наталья Юдина.

— Что за баба?

— Журналистка, которая у нашей власти точно заноза в заднице.

— Не смеши, кто в наше время обращает внимание на журналистов? Собаки лают, караван идет.

— Неизвестно, что там Аврора вспоминала. Кого-то ее опус мог всерьез беспокоить.

Димка хмуро на меня таращился, потер подбородок с сосредоточенным видом.

— Не стала бы она мужу такую свинью подкладывать, да и он бы ей этого не позволил.

— В том-то и дело, — заметила я.

— Если так, то их отношения сильно изменились.

— И из добрых друзей они успели превратиться во врагов. Учитывая его шашни на стороне, вполне вероятно.

— И все-таки… трудно поверить…

К тому моменту ужинать мы закончили, все возможные вопросы я уже задала и ничего меня здесь не держало.

— Пора по домам, — заметила я.

— Я тебя отвезу.

— Без надобности. Прогуляюсь немного.

— Боишься, что напрошусь на чашку кофе? — спросил Димка.

— Чего мне бояться? Начнешь наглеть — получишь в ухо.

— Может, я с серьезными намерениями? — засмеялся он.

— Чертов извращенец. Ты еще помнишь, что я была женой твоего отца?

— Римские императоры женились на родных сестрах, папаши спали с дочерьми, а мамаши с сыновьями, вот где извращенцы, а мы с тобой седьмая вода на киселе, — продолжил он меня дразнить.

— Ага, твоя мама придет в неописуемый восторг.

— Тебя только это останавливает? — веселился он, а вот взгляд его мне не понравился.

Я приподнялась и хлопнула Димку по затылку, надеясь, что со стороны это выглядело шуткой, дуракавалянием влюбленной парочки.

— Это тебе авансом, — сказала я и расплылась в улыбке, решив не драматизировать.

— На всякий случай предупреждаю, я не джентльмен, — заявил Димка, криво улыбаясь. — Так что в следующий раз можешь улететь вместе со стулом.

— Есть дельное предложение: больше не встречаться. Тебе не придется терпеть мои выходки, а мне искать пятый угол.

— Не подходит, я успел к тебе привязаться. По-товарищески, — издевательски добавил он. Через пять минут он расплатился, и мы покинули ресторан.

— Спасибо за приятный вечер, — сказала я уже на улице.

— Кончай дурить. Я тебя одну не отпущу, погода скверная, одинокая девушка на темных улицах, вдруг шпана какая-нибудь прицепится?

— Я пойду там, где фонари.

— Ладно, все, что я болтал, просто глупая шутка. Нет привычки видеть в бабе человека, я хотел сказать товарища, но я стараюсь. Ты должна это ценить. Давай ты завяжешь злиться, а я к тебе цепляться. Идет? — он протянул руку, я закатила глаза, но руку все-таки пожала.

Мы загрузились в машину и благополучно покинули парковку развлекательного центра. Я уставилась в окно, намекая тем самым, что к разговорам не расположена. Димка молчал, но на меня время от времени посматривал, я его взгляды стойко игнорировала. На Михайловской возникла пробка из-за аварии. Чтобы не разворачиваться, Димка решил сделать круг, и мы оказались на улице, где был офис газеты «Вперед!». В тот момент, когда мы проезжали мимо, дверь офиса открылась, и на крыльце появилась Юдина. По моим представлениям, люди в субботу вечером должны отдыхать, и я слегка удивилась.