— Он тоже на концерте, — сказал Штернхайм и спохватился: — То есть он прогуливается возле концертного зала.

В этот момент в дверь позвонили.

«Кто бы это мог быть так поздно? — подумал Штернхайм. — Фрау Кнапп вряд ли придёт в девятом часу».

Он подошёл к двери и открыл её. Перед ним стояли Макс и господин Белло. Штернхайм удивился.

— Разве концерт уже кончился? — спросил он.

— Для нас — да, — ответил Макс.

Он схватил господина Белло за руку и хотел пройти вместе с ним в детскую. Однако господин Белло заглянул в гостиную и обнаружил там фрау Лихтблау. Он выдохнул «Ох-х-х» и замер. Затем, воскликнув: «Господин Белло знает эту женщину!» — он как ни в чём не бывало вошёл в комнату.

Фрау Лихтблау с изумлением глядела на него. Она ведь понятия не имела, кто этот незнакомый мужчина, утверждающий, что знает её. Она его в глаза никогда не видела, в этом она была твёрдо уверена.

Господин Белло подошёл к ней, протянул руку и вежливо сказал:

— До-о-брый день, очень приятно.

— Добрый вечер, — ответила фрау Лихтблау, пожимая ему руку.

— Ты мне нравишься! Один раз ты погладила Господина Белло! — сказал незнакомец.

Штернхайм втиснулся между господином Белло и фрау Лихтблау и пробормотал:

— Разрешите представить: это… это, как уже было сказано, господин Белло. Наш родственник… дальний родственник… так сказать, кузен третьей степени по дедовской линии. Из Южного Тироля. Он временно живёт с нами.

— Ах вот оно что! — вздохнула фрау Лихтблау.

Штернхайм повернулся к господину Белло и строго произнёс:

— Ты устал и хочешь пойти спать, верно?

— Нет, нет, Господин Белло совсем не устал.

А поскольку он продолжал стоять возле стола, фрау Лихтблау показалось невежливым не предложить ему сесть, и она сказала:

— Не желаете ли составить нам компанию?

И хотя Штернхайм энергично покачал головой, господин Белло уселся на стул рядом с фрау Лихтблау и крикнул:

— Макс, ты не сядешь рядом с папой Штернхаймом?

Макс тоже вошёл в комнату и уселся напротив господина Белло.

— Папа Штернхайм? — удивилась фрау Лихтблау.

— Ах, он говорит так потому… потому, что Макс тоже иногда так меня называет. Это кажется ему забавным.

— Ах вот как, — пробормотала гостья и обратилась к господину Белло: — Никак не могу вспомнить, когда я вас погладила.

— После уроков. Вместе с Максом, — с готовностью ответил господин Белло. — Ты погладила Господина Белло по голове.

Фрау Лихтблау была сбита с толку.

— Кажется, вы меня с кем-то путаете.

Штернхайм поспешил вмешаться:

— Извините его, пожалуйста, за то, что он обращается к вам на «ты». Я ведь уже упомянул, что он родом из Южного Тироля, где все обращаются друг к другу на «ты». Наверху — высокие горы, внизу — узкие глубокие долины, поэтому люди там ближе друг к другу.

— Ах вот как, — в третий раз протянула фрау Лихтблау. — Понимаю.

Господин Белло, не сводивший с неё преданного взгляда, вдруг воскликнул:

— У Господина Белло есть кое-что для тебя! Очень-очень хорошее есть у меня для тебя! Сейчас принесу — только для тебя!

С этими словами он выбежал из комнаты.

Штернхайм наклонился к фрау Лихтблау, предварительно убедившись, что господина Белло действительно нет рядом, и спросил вполголоса:

— Наверное, он произвёл на вас странное впечатление?

— Да уж, иначе не скажешь, — прошептала она в ответ.

— Пожалуйста, простите его, — продолжал Штернхайм. — Его постигла ужасная судьба. Представьте себе: родители бросили ребёнка, то есть его, на произвол судьбы. И он вырос среди собак. В пещере, в горах. И в двадцатилетнем возрасте впервые увидел человека. Его там называют Каспар Хаузер из Южного Тироля. Ну разве не жуткая история?

Макс слушал отца как заворожённый. Когда он был маленьким, Штернхайм рассказывал ему, что когда человек лжёт, ангел на небе плачет. Сейчас там наверняка стоял оглушительный рёв!

— А кто такой Каспар Хаузер? — спросил он.

— Двести лет назад жил на свете мальчик, которого заперли в подземелье. Он вышел к людям только в двадцать лет, — объяснила фрау Лихтблау. А Штернхайму она шепнула: — Какая ужасная жизнь! Бедняга! Теперь я всё поняла. Откровенно говоря, сначала я подумала, что он немного… как бы это назвать…

— Нет-нет. Господин Белло совершенно нормальный! — заверил её Макс.

— Да-да, совершенно нормальный, — подтвердил Штернхайм. — Если сбросить со счетов его собачьи привычки… Но это можно исправить. Представьте, что было бы с вами, если бы вам пришлось расти в собачьем окружении!

— Страшно подумать! Я бы, наверное, не говорила, а лаяла, — пробормотала фрау Лихтблау. — С вашей стороны это добрый поступок. Вы так о нём заботитесь!

— Не бросать же родственников на произвол судьбы, — скромно заметил Штернхайм.

— У вас золотое сердце! — восхитилась фрау Лихтблау. — Да, вы по-настоящему великодушны!

Тут в гостиную вернулся господин Белло. Он прятал что- то за спиной и приближался к фрау Лихтблау, сияя от предвкушения.

— Это — для тебя, — выпалил он. Потом опустился на колени и положил в подол её платья огромную кость. — Подарок от Господина Белло!

— Как мило. Спасибо! — выдавила она и с отвращением поглядела на кость, от которой шёл такой запах, словно она трое суток пролежала в земле. — Это наверняка самое прекрасное, что может подарить такой человек, как ты.

Штернхайм потянулся через стол и взял кость.

— Разреши, господин Бело? Мне кажется, фрау Лихтблау уже сыта. Или я ошибаюсь?

— Да. Я сыта. Совершенно сыта, — поддержала Штернхайма гостья и погладила господина Белло по голове. — Я в самом деле тронута.

В итоге господин Белло положил голову ей на колени, как он уже сделал однажды. Правда, тогда он был собакой.

— Господин Белло, пожалуйста, вернись на своё место, — попросил его Штернхайм.

Услышав слово «место», господин Белло растянулся на полу у ног фрау Лихтблау.

— Сядь, пожалуйста, на… стул, — повторил Штернхайм раздражённо.

— Господин Белло любит лежать на полу рядом с фрау с верхнего этажа, — ответил господин Белло и остался там, где лежал.

В этот момент зазвонил телефон. Штернхайм не мог ответить, пока не отыскал его на кухне возле раковины. От него довольно сильно пахло рыбой.