Они выехали вместе, причем грум Изабеллы следовал за ней в отдалении. Покидая парк, девушка чувствовала на себе завороженные взгляды посетителей. Достигнув Парк-Лейн, они пустили лошадей шагом, и окружавшая их напряженная атмосфера смягчилась, каждый стал чувствовать себя немного спокойнее.

Ланс повернул голову и взглянул на Беллу. Она притягивала его, как магнит. И это новое чувство казалось Лансу Бингхэму особенным.

— Вижу, вы распрощались со своим военным мундиром, милорд, — беспечно отметила Белла. Крой и пошив его сюртука свидетельствовали об искусстве первоклассного портного, которого мог позволить себе только истинный аристократ. — Ваш портной, должно быть, восхищен возможностью одевать столь знаменитого героя войны с Наполеоном. О да, несомненно, джентльмен в таком дорогом и стильном костюме вызовет зависть каждого повесы и щеголя в Лондоне.

Ланс встретил ее холодный взгляд. Судя по всему, она не испытывала особого удовольствия от его общества, что само по себе сильно разожгло его любопытство.

— Я считаю, что мне повезло с портным — он занимается моим гардеробом уже много лет, в основном военными мундирами. Теперь, когда я вышел в отставку, он рад случаю наконец снабдить меня костюмом джентльмена.

— О, в самом деле, думаю, даже такой ценитель стиля и моды, как мистер Браммел[3], навострит уши и возьмет себе кое-что на заметку.

— Мой портной обладает весьма строгим вкусом и изменил бы себе, если бы ему пришлось обряжать меня в кричащие наряды, а я вовсе не горю желанием соперничать с разодетым Красавчиком Браммелом. — Лорд Бингхэм нахмурился. — Ваше замечание о моем гардеробе было вызвано тем, что вы обнаружили в нем какие-то недостатки?

— Нет, нисколько. Наоборот, я могу только похвалить способности вашего портного, хотя представляю, насколько вам странно чувствовать себя в цивильном платье после того, как столько лет вы носили военный мундир.

— Мне еще предстоит к этому привыкнуть — даже к тому, чтобы завязывать галстук. Слава богу, мой камердинер настоящий мастер. — После недолгого молчания, продлившегося, пока они пересекали оживленную улицу, он спросил: — С вашей бабушкой все в порядке?

Белла взглянула на него, размышляя, что могло вызвать этот вопрос. Неужели его интересует то, как она отреагировала на известие о краже бриллиантов? Изабелла осторожно ответила:

— Нет… Дело в том, что она немного не в себе.

Он резко взглянул на нее:

— Она больна?

— Плохо себя чувствует, — уточнила Белла, не желая вдаваться в подробности.

Если лорд Бингхэм думает, что ее бабушку настолько расстроила кража бриллиантов, тем лучше. Хотя для такого коварного человека, как он, способного без зазрения совести грабить честных людей, угрожая им пистолетом и пугая до безумия, вряд ли может что-то значить состояние пожилой женщины, оплакивающей свою потерю.

— Мне очень жаль это слышать, — сочувственно заметил лорд Бингхэм, не сводя взгляда с лица Белла. — Надеюсь, она скоро поправится.

— Сомневаюсь — в том, что это случится скоро, я имею в виду. Она и в самом деле сильно расстроена потерей одной вещи, которую очень любила.

Если не считать прищуренных глаз, выражение лица лорда Бингхэма практически не изменилось.

— Что вы говорите? А эта вещь… она ценная?

— Можно и так сказать… но… — Изабелла улыбнулась, резко вскидывая голову и принуждая кобылу ускорить шаг, — знаете, это семейное дело, и я уверена, что все скоро образуется.

И хотя Изабелла не возражала продолжить совместную поездку, Ланс был немного поражен вежливой, абсолютно непроницаемой улыбкой, которой она его одарила. Он решил, что будет благоразумнее не касаться больше темы ее бабушки.

— Я собираюсь дать завтра ужин. Ожидается многолюдное общество, и мне бы очень хотелось, чтобы вы пришли, однако понимаю, что у вас могут возникнуть сложности с бабушкой.

— Да, возникнут. Вы же знаете, она мне этого никогда не позволит — но все равно спасибо за приглашение.

Они ехали еще некоторое время. И едва достигли того места, где на нее напали прошлой ночью, Изабелла остановила лошадь и взглянула на лорда Бингхэма. Если он и подумал о том, что остановка имеет особое значение, то никак этого не показал.

— Отсюда я вполне смогу доехать самостоятельно. Уверена, у вас есть и другие, гораздо более важные занятия, чем быть моим эскортом, лорд Бингхэм. Я чувствую себя вполне в безопасности в обществе своего грума.

Ланс недовольно нахмурился:

— Что стряслось, Белла? Вы вели себя совсем по-другому и почти таяли в моих руках, прежде чем мы расстались в Карлтон-Хаус прошлой ночью.

Глаза Беллы расширились в хорошо разыгранном изумлении.

— О, неужели я так себя вела? Боже мой, должно быть, я выпила еще больше шампанского, чем думала. Я помню, как танцевала с вами, однако ваше поведение не отличалось особой любезностью, чего не сказать о других моих партнерах. Некоторые из них показались гораздо более приятными, чем вы.

— Правда? — ледяным тоном поинтересовался он. — И почему же?

— О, все очень просто — они были моложе вас, — ответила Изабелла, пытаясь казаться холодной и незаинтересованной. Она жаждала нанести как можно более болезненный удар этому невыносимому, наглому господину. — Я решила, что вы слишком стары для меня.

Глаза Ланса потемнели, став почти черными.

— Что за чертовщину вы тут мне рассказываете? — прошипел он. — Не играйте со мной, Белла, иначе очень скоро обнаружите, что я вам не по силам.

Она взглянула на него с невинным выражением лица и весело прощебетала:

— Игры, милорд? Я не играю ни в какие игры. Если я случайно ввела вас в заблуждение, приношу свои самые искренние извинения.

Взгляд Ланса приобрел твердость, он зловеще стиснул зубы, его голос звучал угрожающе низко.

— Вы всего лишь обыкновенная маленькая кокетка. Хорошо подумайте прежде, чем попытаться вонзить в меня свои коготки, — сквозь зубы прошептал он. — Я не из тех влюбленных дураков, которые пляшут под вашу дудку, надеясь снискать благосклонность. Я могу захотеть от вас гораздо большего, чем вы готовы мне дать, — а когда я что-нибудь хочу, не успокоюсь, пока не добьюсь этого.

Отъехав от него немного в сторонку и постоянно напоминая себе, что не должна позволить ему себя запугать, иначе ей не удастся разгадать шараду до конца, Белла снова напустила на себя невинный вид.

— Но… вы же получили то, что хотели, так?