Встреча с напарником по кровати, какой никто себе не пожелает, описана в романе Германа Мелвилла «Моби Дик». Хозяин предупредил Измаила, матроса, от лица которого ведется повествование, что ему придется «разделить ложе с одним гарпунщиком». Напряжение Измаила возрастало по мере того, как тот задерживался. «Не знаю, в чем тут дело, но только люди, когда спят, склонны проделывать это в уединении. Ну а уж если речь идет о том, чтобы спать с чужим, незнакомым человеком, в незнакомой гостинице, в незнакомом городе и незнакомец этот к тому же еще гарпунщик, в таком случае ваши возражения умножаются до бесконечности». Снова и снова представлял он себе все неприятности, которые могли приключиться с ним этой ночью. При одной мысли о постельном белье его «так и передергивало», он даже хотел устроиться на простой деревянной скамье, но потом отбросил эту идею, задул свечу и повалился на кровать. «Чем там был набит матрас – обглоданными кукурузными початками или битой посудой, – сказать трудно, но я долго ворочался в постели и все никак не мог заснуть». Наконец он услышал тяжелые шаги, и вот чужак вошел в комнату. «Какая рожа! Цвета темно-багрового с прожелтью, это лицо было усеяно большими черными квадратами». Курящий мужчина был весь в татуировках, все тело, как с ужасом понял Измаил. «Дикий каннибал» выключил свет и запрыгнул к нему в постель. «Я взвыл от ужаса, а он издал негромкий возглас удивления и принялся ощупывать меня». Однако, очевидно, Измаил все-таки заснул, так как на следующее утро – вот чудо – обнаружил, что рука Квикега нежнейшим образом обнимает его: «Можно было подумать, что я – его жена»[28].

Иногда спать с другими людьми приходится и сегодня, даже в развитых странах Европы и Северной Америки, где вообще-то этикет предписывает избегать физических соприкосновений с посторонними. Вряд ли это можно считать нарушением приличий, скорее это – доставшийся нам от прошлых поколений, но все-таки симпатичный реликт прошлых времен, окрашенный романтикой новых дорог. Вспомним вплотную придвинутые друг к другу матрасы в горных альпийских хижинах для туристов и лыжников, где разговоры под глинтвейн и пиво могут затягиваться до поздней ночи. И конечно же купе пассажирских поездов, объединяющие посторонних людей, которые в других обстоятельствах никогда не оказались бы рядом, а в конце поездки разойдутся в разные стороны, в них – иногда по сигналу кондуктора – сиденья раскладываются и превращаются в кровати, занимающие все купе.

Если верить мемуарам Катрин Милле, вероятно самой известной участницы борьбы за женский промискуитет в новейшей истории, железнодорожные спальные вагоны были ее излюбленным местом деятельности.

Вопрос о том, могут ли дети спать в одной постели со взрослыми, затрагивает также сомнительную практику герокомики; курьез истории медицины, который возник еще в Античности, а в Англии стал известен благодаря работе Джона Флойера «Герокомическая медицина, или Способ сохранения здоровья пожилых мужчин по Галену» (1727). Предполагалось, что близость одного или нескольких молодых тел может вдохнуть новую жизнь в старую, отжившую свое плоть. А тот факт, что страдало здоровье молодого человека, никого не волновал. Вероятно, при этом оставался всего маленький шажок до того, чтобы поддаться сексуальному искушению и злоупотребить близостью юного человека. Возможно, герокомика служила лишь прикрытием для сексуальных действий, которые нельзя было назвать своими именами.

Кроме таких более или менее приятных ночных встреч – не важно, происходили они на самом деле или были только результатом фантазии писателя, – есть и другие факторы, которые могут мешать спать и лежать. Самые главные «враги» сна – это клопы, особенно надоедливые летом, источающие отвратительно-сладковатый запах. Мы имеем в виду cimex leсtularius, которые живут в матрасах, выползают по ночам и кусают спящего, оставляя при этом в ранке слюну, вызывающую зуд и сыпь. Несколько утешает, что клопы не являются переносчиками возбудителей болезней.

Изменения в жизни людей, которые произошли в XIX столетии в западных странах, были настолько всеохватны и важны, что сказались даже на манере лежать. С одной стороны, само лежание как часть жизни работающего человека оказалось ограниченным строгими временными и пространственными рамками и таким образом стало более регламентированным. С другой стороны, шли непрестанные поиски путей оптимизации этого процесса с помощью появившихся новых технических возможностей и более точного контроля позы лежащего человека.

Главный вопрос заключался в том, как расслабить спину, не принимая для этого горизонтального положения. Основной причиной для поисков промежуточных поз между «лежа» и «сидя» были частые боли в спине и желание помочь лежачим больным и инвалидам, позвоночник которых страдал от длительного пребывания в горизонтальном положении. Врачи с удовольствием экспериментировали с механическими аппаратами, надеясь научиться лечить болезни спины. В 1828 году некто Джеймс К. Кейси из Нью-Йорка получил патент на раму, на которой человек мог постепенно, ничего не делая, менять вертикальное положение на горизонтальное. Кейси назвал это приспособление «неподвижными качелями» и обещал – при условии, что пациент будет выполнять данную процедуру два-три раза в день, – излечение искривления позвоночника. Пациентам, желающим больше времени проводить в горизонтальном положении, рекомендовались мягкая подстилка или матрас. Если верить иллюстрации, сопровождавшей сообщение об изобретении, больной мог проделывать все это без всякого напряжения, он мог даже читать во время процедуры.

Пытка или лечение? «Неподвижные качели» Джеймса К. Кейси

Предшественником складной мебели для лежания была «кровать-машина», в которой матрас состоял из отдельных частей – для спины, бедер и ног, – вначале соединявшихся тяжелыми деревянными шарнирами. В конце XIX века их сменили модели с металлическими соединениями. Так устроены и откидные стулья в поездах, и кресла парикмахеров, стоматологов, и операционные столы. Самой трудной задачей для инженеров оказалось придумать как можно более плавный переход из вертикального положения в горизонтальное и обратно. Например, хирургический стул должен придавать пациенту все положения между сидячим и лежачим. В одной модели 1889 года поверхность состояла из семи компонентов: из опоры для головы и ног, двух подвижных подлокотников и собственно кушетки, разделенной на четыре части. Реклама другого металлического шезлонга особенно подчеркивала, что он может принимать 70 различных положений. На Чикагской всемирной выставке 1893 года было представлено складное регулируемое кресло. Производитель – компания мебели «Маркс» – расхваливал эту мебель: «Лучшее кресло во всем мире. Оно совмещает салонное кресло, кресло для чтения, курения и отдыха, диван и кровать стандартного размера. Его можно установить в любом из этих положений. Продано более 80 000 штук». Такие изобретения с фантастическим дизайном позволяли сидеть не только как обычно (выпрямившись), но и развалясь, когда тело находится в полугоризонтальном положении. В это время появилось понимание своеобразия сидения и лежания и всех промежуточных положений, какого раньше не было, – не в последнюю очередь благодаря анатомическому знанию о сотне мышц, участвующих в этих процессах.