Они успели обойти только половину огромного здания.

Потом Элис представила ей двух женщин, которые должны были стать нянями Колби. У обеих претенденток имелись рекомендательные письма и резюме. Тем не менее остаток утра Шеннон провела в беседах с каждой из них.

Никто из людей короля не выдавал местоположение острова, хотя она осторожно расспрашивала их о том, как они добираются домой. Все понимали необходимость соблюдения тайны.

Надо сказать, Шеннон предоставили все, что требовалось, включая шкаф, полный нарядов, словно сшитых специально для нее. До сих пор она не примерила ни одну из обновок.

Щелчок двойных дверей соседней комнаты отвлек Шеннон от грустных мыслей. Ей не надо было оглядываться, чтобы посмотреть, кто вышел на балкон. Она узнала звук его шагов, ветер донес до нее его запах.

— Здравствуй, Тони.

Ноги в итальянских сандалиях показались рядом с ее ногами, обутыми в розово-коричневые шлепанцы. Ее собственные, кстати.

Тони оперся о чугунные перила:

— Извини, что не зашел раньше. Мы с отцом все утро выясняли обстановку, общались по Интернету с моими братьями и адвокатами.

— Есть какие-нибудь новости?

— Практически все то же самое. Но мы надеемся повернуть ситуацию в нашу пользу, сообщив прессе некую якобы ценную информацию. — Он покачал головой, потом выдавил улыбку. — Ну хватит об этом. Я не видел тебя за ланчем.

— Мы с Колби поели у себя. Его поведение за столом не соответствует придворному этикету.

— Ты не должна прятаться в своих комнатах. Здесь у нас нет ни двора, ни этикета.

Тем не менее на Тони были брюки цвета хаки и рубашка, а не джинсы или шорты, которые обычный человек носит, отдыхая на берегу моря. Правда, он выглядел привлекательно в любой одежде.

— Этикет этикетом, но дом полон ценных вещей, и ребенок может дотянуться до любой из них. Шеннон погладила чугунные перила. — Здесь есть на что посмотреть. Но нужно время. Хотя, я надеюсь, жизнь вернется в нормальное русло раньше, а не позже.

Сможет ли она продолжить с того места, где остановилась? Тогда все было далеко не гладко, если учесть почти пустой счет в банке и борьбу с Тони, причем не по поводу денег, а за независимость. Но разве она не собиралась вчера ночью возобновить с ним отношения?

Иногда Шеннон трудно было решить, действует она по велению сердца или из-за гормонов.

Тони протянул руку:

— Ты права. Давай не будем торопиться. Хочешь погулять?

— Но Колби может проснуться и позвать меня…

— Няни сообщат нам, как только он откроет глаза. Пойдем. Я перескажу тебе последние сплетни из Интернета. Похоже, кто-то думает, что семья Медина владеет собственной космической станцией и я увез тебя туда на ракете.

Шеннон рассмеялась, и ветер с моря подхватил ее смех. Боже, как это было ей нужно после напряженных дней, точнее, напряженной недели, когда она разорвала отношения с Тони.

— Веди меня, мой незнакомый любовник.

Он улыбнулся. Наконец-то его улыбка коснулась и глаз — впервые с тех пор, как катер доставил их на остров. Эта улыбка осветила все вокруг.

Октябрьское солнце, слепящее и горячее, стояло высоко в небе. Внизу было жарче, чем на балконе. Она опять невольно заинтересовалась, где они находятся. Может быть, это Мексика или Южная Америка? Или все-таки Штаты? Калифорния или…

— Остров расположен у берегов Флориды, — неожиданно сказал Тони.

Шеннон стало легче дышать. До этой минуты она не осознавала, как сильно секретность давит на нее.

— Спасибо.

— Ты все равно догадалась бы через пару дней, — небрежно бросил он.

Возможно — да, возможно — нет.

— Так что насчет сплетен? — спросила молодая женщина.

— Тебе хочется их обсудить?

— Не думаю. — Она сняла шлепанцы и погрузила ноги в теплый песок. — Спасибо за одежду для меня и Колби и за игрушки. Мы будем наслаждаться ими, но домой не повезем.

Тони постучал пальцем по ее носу, как раз под дужкой очков:

— Все это заказал мой отец. Я тут ни при чем. Если хочешь, после твоего отъезда мы передадим все это какой-нибудь благотворительной организации.

Шеннон вошла в воду, держа шлепанцы в руке:

— Как он сумел доставить эти вещи так быстро?

— Это важно?

Тони снял сандалии и носки и пошел рядом с ней, у самой кромки воды.

Оттого, что он выглядел довольно веселым, внутреннее напряжение немного спало.

— Наверное, нет. Игрушки, конечно, великолепны, но Колби больше нравятся собаки. Похоже, они прекрасно выдрессированы.

— Отец поручил своим тренерам поработать с собаками, чтобы они на всякий случай охраняли малыша, пока вы здесь.

Шеннон вздрогнула, несмотря на жаркое солнце:

— Разве собаки не могут быть просто домашними любимцами?

— У нас все не так просто.

Тони отвернулся и посмотрел на чайку, которая, сложив крылья, нырнула в воду.

Наверное, в детстве он часто смотрел на птиц и мечтал улететь вместе с ними. Шеннон прекрасно понимала его желание вырваться из золоченой клетки.

— Мне очень жаль.

— Не стоит, — отмахнулся он.

— Ты здесь занимался серфингом?

— Нет. В заливе вода слишком спокойная. — Он указал на поросший пальмами мыс. — Самое лучшее место в полутора милях отсюда. По крайней мере так было раньше. Кто знает, что изменилось за эти годы?

— Ты мог свободно передвигаться по острову? — Ее материнское сердце тревожилось, когда она представляла себе, что ее ребенок бродит один по похожему на джунгли побережью.

— Подростком — да. После занятий, конечно. — Зеленая черепаха высунула голову из воды, подплыла к берегу и выбралась на песок. — Хотя иногда мы занимались прямо здесь.

— Практические занятия у залива? Какие интересные у тебя были учителя.

— Гувернеры.

— Да, конечно. — Разница в их воспитании поразила Шеннон. — А серфинг был для тебя как урок физкультуры?

— Формально у нас были уроки физкультуры, но это была скорее оздоровительная гимнастика и немного строевой подготовки.

— Как странно, что ты никогда не ходил в гимнастический зал, не играл в школьной команде.

— У нас были свои игры… Но ты права, тут не было трибун, где сидели бы друзья и родители. Никаких подбадривающих криков.

Тони улыбнулся, но Шеннон чувствовала, что он старается легко говорить о том, что на самом деле очень тяжело для него.

— При твоих габаритах из тебя вышел бы отличный футболист.