Вспомнив момент нападения и «прокрутив» в голове всю непродолжительную схватку, я догадался, что мастером спорта был, скорее всего, второй из нападавших. Тот, который пытался меня ударить кулаком. Он был легче других в движении, обладал некоторой кошачьей гибкостью, по крайней мере, кулак его летел по правильной траектории оверхенда[8], летел достаточно резко, с правильным поворотом плеча, и, кажется, кулак был верно «довернут»[9] и мог бы свалить крупного крепкого мужчину, не имеющего соответствующей подготовки. То есть не умеющего поднырнуть под руку и нанести встречный удар. Пусть даже удар плечом, хотя я мог ударить и иначе, например, локтем в грудь, что само по себе на встречном движении может и ребра сломать, или мог бы на том же встречном движении ударить ладонью в пах — это тоже очень неприятно, хотя меня так ни разу не били.

Но качество моего удара плечом оценил, наверное, и мастер спорта по боевому самбо. Он сам, похоже, с удивлением почувствовал, как у него вдруг внезапно перехватило дыхание и словно льдом сковало все тело. Если бы я ударил его в эту точку кулаком или основанием ладони, естественно, не подныривая под бьющую руку, то мог бы проломить ему грудину и создать большие проблемы в дальнейшем из-за ушиба сердца.

Есть специалисты, даже среди моих знакомых, что этим ударом убивают человека, у которого от такого удара, если он наносится одновременно резко и мощно, всем весом тела, рвется аорта. Смущало только то, что у этого мастера спорта по боевому самбо я нашел нож. Человек, который вооружается ножом, когда выходит из дома, надеется на нож, а не на свои навыки «рукопашника». То есть мастер спорта по боевому самбо по природе был неуверенным в своих силах человеком.

— Один — инструктор клуба единоборств. Мне, конечно, жалко воспитанников такого инструктора, но дело не в этом. Где работают двое других? — поинтересовался я.

Мне, честно говоря, это было не особенно интересно, и спросил я просто так, чтобы продолжить разговор и сообразить, как сформулировать свои мысли по дальнейшему ходу дела.

— Один — водителем в какой-то фирме, второй — не указано. Вероятно, в момент составления досье нигде не работал.

— Мастер спорта по боевому самбо, товарищ капитан, — вот этот? — Я ткнул пальцем в паспорт второго из нападавших, не опасаясь продавить ногтем фотографию. — Не успел он там, на месте, со мной в борьбу вступить. Рано свалился. А то интересно было бы посмотреть, на что нынешние мастера годятся. Надавали им, нынешним, званий… — Я ворчал, как бабушка на скамейке возле подъезда.

Следователь уловил мой тон и поднял на меня глаза:

— Чем вас нынешние мастера не устраивают?

— Мой брат Евгений был мастером спорта по боксу. Еще мастером спорта СССР. Когда он ко мне приезжал, говорил, что смотрел соревнования современных боксеров. По его мнению, нынешние мастера выглядят на уровне перворазрядников СССР. Я, сколько с этим сталкивался, тоже обращал внимание. А ко мне в роту попадает много мастеров спорта, часто из спортивных единоборств, хотя я с большим удовольствием беру себе биатлонистов, лыжников, бегунов на длинные дистанции — стайеров. Они умеют лучше терпеть. И вижу разницу между тем, что было раньше и что сейчас. Год от года все хуже и хуже. Все девальвировалось вместе с рублем, начиная от промышленности и спорта и кончая нравственностью. Мастерское звание тоже… Но вы, как я догадываюсь, тоже мастерское звание носите? По какому виду спорта?

— Так точно. По стрельбе из пневматического пистолета. Олимпийская дисциплина. Десятиметровая дистанция. Мишень номер девять[10].

— У вас дисциплина техническая. Там результаты считаются иначе. Более объективно. Выполнил определенный норматив — получил звание. А в единоборствах все субъективно, — смягчил я капитана юстиции своим отношением к отдельным мастерским званиям. — Но разговор не об этом.

— Да, я помню. Вы обещали дать версию для конкретного направления поиска.

— Появилась у меня такая версия. Не могу, просто не в состоянии сразу сказать однозначно, насколько она верная, тем не менее проверить ее следует. Мне кажется, что она сможет нам помочь найти убийц Евгения. Признаться, я сначала сильно подозревал майора Саврентьева. Дело в том, что он был у меня нынешним вечером. Просто заглянул после службы, интересовался, как идет расследование, есть ли подозреваемые, и все такое прочее. Для удовлетворения любопытства. Я, как сослуживцу по одной системе военной разведки и из уважения, возьми и ляпни, что он — один из подозреваемых. Я даже сам затрудняюсь сказать, зачем я ему это сообщил. Просто как-то сорвалось с языка. Может, рассчитывал услышать его оправдания, надеясь, что они меня удовлетворят. Но высказать я все высказал. Чем, признаться, сильно его смутил и даже в некоторый ступор ввел. Это я по поводу того, как майор мог видеть поведение бандитов до того момента, как они попали в поле зрения внутренней видеокамеры. После этого он уехал, а вскоре было покушение на вас, товарищ капитан. Я, признаться, подумал сразу на майора Саврентьева. Как раз об этом думал, просчитывал варианты, когда было совершено нападение на меня. Тогда я и понял, что это действия одних и тех же сил. И на вас, и на меня.

— Саврентьев?

— Никак нет. Это исключено. Майор Саврентьев отлично знает, что я — командир разведроты. Он лучше других понимает, что это такое. И не послал бы против меня троих юнцов, которых я в состоянии просто изуродовать, а допрашивать изуродованных — это садистское удовольствие. Они все готовы будут сказать, лишь бы от боли избавиться и иметь возможность как можно быстрее прибегнуть к помощи врачей, чтобы в дальнейшем вести нормальную молодую жизнь. Есть ведь такие виды травм, которые такой жизни человека как раз и лишают. Об этом я, кстати, уже задним числом подумал. Иначе так и поступил бы сразу. Но мы парней попозже допросим. По-серьезному…