– Добрый вечер, тайбань. Я хочу доложить о дочери мадам де Вилль и ее зяте, месье Эскари.

– Да, прошу вас.

– Я очень опечален тем, что имею несчастье приносить такие плохие новости. Эта авария – как это вы называете, удар в бок – произошла на Верхнем Карнизе на самом выезде из Эза. Водитель встречной машины был пьян. Это случилось примерно в два часа ночи, и, когда приехала полиция, месье Эскари был уже мертв, а его жена – без сознания. Доктор говорит, что она поправится, но опасается, что ее… ее внутренние органы, детородные органы, могут остаться навсегда поврежденными. Ей может потребоваться операция. Он…

– Она об этом знает?

– Нет, месье, еще не знает. Но мадам де Вилль знает – ей сказал доктор. Я встретил ее согласно вашим указаниям и обо всем позаботился. Я вызвал специалиста из Парижа на консультацию в Ниццу, и он прибывает сегодня днем.

– Есть еще какие-нибудь повреждения?

– Снаружи – non. Сломана рука в запястье, несколько порезов, ничего особенного. Но… бедная мадам Эскари в страшном смятении. Я был рад, что приехала ее мать. Это помогло, очень помогло. Мадам де Вилль остановилась в «Метрополе», в люксе, я встретил ее в аэропорту. И буду на постоянной связи.

– Кто вел машину?

– Мадам Эскари.

– А другой водитель?

Последовала пауза.

– Его зовут Шарль Сессон. Булочник из Эза. Он возвращался домой после карточной игры вечером с друзьями. У полиции есть… Мадам Эскари клянется, что его машина шла по встречной. Он не помнит. Конечно, он очень сожалеет о случившемся. Полиция предъявила ему обвинение – управление автомобилем в нетрезвом виде и…

– У него это первый случай?

– Non. Non, какое-то время тому назад его останавливали и штрафовали.

– Какую ответственность он понесет по французским законам?

– Будет суд, а потом… Не знаю, месье. Других свидетелей не было. Может быть, штраф, может, тюрьма – не знаю. Может, он вспомнит, что ехал по правильной стороне дороги, кто знает? Приношу извинения.

Данросс задумался.

– Где живет этот человек?

– Дом номер четырнадцать по рю де Верт в Эзе.

Данросс хорошо помнил эту деревушку, расположенную неподалеку от Монте-Карло: довольно высоко в горах, весь Лазурный Берег раскинулся внизу, открывается вид от Монте-Карло до Италии и от Кап-Ферра до Ниццы.

– Благодарю вас, месье Делан. Я послал вам по телексу десять тысяч американских долларов на расходы мадам де Вилль и все остальное. Если нужно будет что-то сделать, пожалуйста, сделайте. В случае чего немедленно звоните мне… Да, и попросите этого специалиста сразу связаться со мной, как только он осмотрит мадам Эскари. Вы уже говорили с месье Жаком де Виллем?

– Нет, тайбань. Вы таких указаний не давали. Позвонить?

– Нет, я сам позвоню. Еще раз спасибо. – Данросс положил трубку и рассказал все, не касаясь внутренних травм, Пенелопе.

– Как это ужасно! Как… как бессмысленно!

Данросс смотрел в окно на закат. Это он предложил молодой паре отправиться в Ниццу и Монте-Карло, где они с Пенелопой так прекрасно отдыхали: замечательная еда, дивное вино и немного азартных игр. «Судьба, – подумал он, а потом добавил: – На все воля Твоя, Господи!»

Он набрал домашний номер Жака де Вилля, но не застал его и оставил сообщение с просьбой перезвонить.

– Увижусь с ним на ужине сегодня вечером, – сказал он. Шампанское уже казалось безвкусным. – Ну что ж, нам следует переодеться.

– Я не пойду, дорогой.

– О, но…

– Мне много чего нужно сделать, чтобы подготовиться к завтрашнему дню. Извинись за мое отсутствие, тебе-то, конечно, придется пойти. Мне абсолютно некогда. Гленну пора готовить к школе. И Дункан возвращается в понедельник, с его школьными вещами тоже необходимо разобраться. Нужно будет посадить его в самолет, проверить, с собой ли у него паспорт… Ты можешь спокойно сказать, что я уезжаю.

Он чуть улыбнулся:

– Конечно, Пенн. Но в чем настоящая причина?

– Будет много народу. Там должен быть Робин.

– Они приезжают только завтра!

– Нет. Об этом сообщалось в дополнительном дневном выпуске «Гардиан». Они приехали сегодня днем. Вся делегация. Их, конечно, пригласят.

Банкет давал мультимиллионер, занимавшийся недвижимостью, сэр Шитэ Чжун. Он отмечал получение рыцарского звания, но главным поводом послужило начало его благотворительной кампании по сбору средств на сооружение нового крыла больницы Елизаветы.

– У меня действительно нет никакого желания идти туда. Довольно и того, что ты там будешь. И еще мне на самом деле хочется пораньше лечь спать. Пожалуйста.

– Хорошо. Разберусь вот с этими звонками и поеду. Хотя перед отъездом еще увидимся.

Данросс прошел наверх и заглянул в свой кабинет. Там его ждал настороженный Лим, в белом кителе, черных брюках и мягких тапочках.

– Добрый вечер, Лим, – приветствовал его по-кантонски Данросс.

– Добрый вечер, тайбань. – Старик молча подозвал его знаком к окну. За высокой стеной, окружавшей Большой Дом, возле открытых чугунных ворот Данросс увидел двух китайцев, слонявшихся туда-сюда по улице. – Они здесь уже давно, тайбань.

Обеспокоенный Данросс какое-то время смотрел на них. Своих телохранителей он только что отпустил, но на смену им скоро должен был явиться Брайан Квок, который тоже был зван сегодня вечером к сэру Шитэ.

– Если они не уйдут до захода солнца, позвони в офис суперинтендента Кросса. – Он записал номер телефона, а потом неожиданно резко добавил по-кантонски: – Да, пока не забыл, Лим. Если я захочу, чтобы что-то было сделано с машиной кого-то из заморских дьяволов, я дам распоряжение.

Ответом ему был бесстрастный взгляд старика.

Лим Чу служил в его семье с семилетнего возраста, как и отец Лима и отец его отца, первый в династии, который давным-давно, когда Гонконг еще не существовал, на правах Боя Номер Один приглядывал за особняком Струанов в Макао.

– Не понимаю, тайбань.

– Огонь в бумагу не завернешь. В полиции не дураки, а старик Черная Борода оказывает копам большую поддержку. Эксперты могут проверить тормоза и вынести из этого самую разную информацию.

– Я ничего не знаю о полиции. – Старик пожал плечами, а потом расплылся в улыбке. – Я, тайбань, рыбу на деревьях не ищу.[184] Ты тоже. С твоего позволения, скажу, что ночью мне не спалось и я пришел сюда. На балконе веранды я увидел тень. Как только я открыл дверь кабинета, эта тень скользнула вниз по водосточной трубе и исчезла в кустах. – Старик вынул оторванный кусок материи. – Это осталось на трубе. – Ткань была какая-то невзрачная.