3 января генерал Йодль разослал во все разведывательные службы инструкции с перечнем вопросов, на которые требовал однозначных ответов. 6-го числа он вызвал к себе адмирала Канариса и полковника Рёне и обрушил на них поток давно хорошо известной им информации. К тому же он продемонстрировал, насколько далеки были его оценки от действительного положения вещей.

«Я требую, – заявил Йодль, – как никогда ранее уделять особое внимание району Средиземного моря. То, что происходит там, не только свидетельствует о намерениях союзников в этом регионе, но и отражает все стратегические замыслы англо-американцев.

Кстати, – добавил он, – в последние дни я несколько раз обсуждал эту проблему с фюрером. Он настойчиво интересуется серьезностью намерений союзников. Фюрер предполагает, что, прежде чем пойти на риск полномасштабного вторжения, англо-американцы предпримут ряд локальных операций диверсионного характера. В первую очередь фюрер ожидает высадки на побережье Португалии или Испании либо к северу от Жиронды во Франции».

Как далеки были эти предположения от догадки фюрера в 1941–1942 годах, когда он определил Нормандию – Бретань как район вероятной высадки союзников. Теперь, в 1944 году, обманывая сам себя для поддержания иллюзии возможной победы Германии, он настолько внушил себе мысль о неприступности построенных на побережье фортификационных сооружений, что не мог даже предположить возможность высадки там союзных войск.

Рёне ушел от Йодля в смятении. Он больше не сомневался, что союзники готовятся к чему-то серьезному и не станут растрачивать силы на рейды и высадки в таких местах, как Португалия или Испания. Два крупных успеха его агентуры помогли полковнику кое-что разглядеть сквозь поставленную союзниками дымовую завесу.

16 декабря 1943 года он получил перехваченное письмо, в котором американский полковник, определенный как «влиятельный сотрудник штаба Эйзенхауэра», откровенно рассказывал о предстоящей операции «Оверлорд». Судя по целому ряду признаков, речь шла о решении союзников нанести главный удар через Ла-Манш. И действительно, почти одновременно Рёне поступила более надежная информация, подтверждающая, что под кодовым названием «Оверлорд» подразумевается генеральное наступление союзных войск. Эти сведения он почерпнул из весьма авторитетного источника – совершенно секретных документов высшего руководства союзников.

Начиная с 26 октября 1943 года резидентура СД в Анкаре получала информацию прямо из сейфа английского посла в Турции. Ее поставлял агент по кличке Цицерон, работавший слугой посла и имевший дубликат ключа от сейфа в спальне его превосходительства.

Глава резидентуры СД в Анкаре Людвиг Мойзиш считал, что в его руки попали бумаги, о которых любой разведчик может только мечтать. По его мнению, услуги, оказанные Цицероном Третьему рейху, бесценны. В то же время руководство СД в Берлине склонялось к мнению, что операция «Цицерон» является одним из трюков британской контрразведки. Вместо того чтобы действовать, исходя из полученной от Цицерона информации, бесчисленные инстанции без конца обсуждали, можно ли ей вообще доверять, а документы теряли тем временем свою актуальность.

Пока шли дискуссии, 14 декабря 1943 года Цицерон передал Мойзишу то, что оказалось наиболее ценным из выкраденных им документов. Это были копии протоколов состоявшейся в ноябре того же года Тегеранской конференции, где Рузвельт, Черчилль и Сталин достигли соглашения о будущем направлении военных усилий союзников и о мерах, которые ускорят их путь к победе. В разговорах трех лидеров часто упоминалась и операция «Оверлорд» – то самое кодовое название, которое Рёне обнаружил в столь неосторожном послании американского полковника.

Сейчас, когда то, что скрывалось под названием «Оверлорд», а следовательно, и планы союзников перестали быть для него тайной, Рёне вздохнул свободнее. Теперь, пользуясь всеми имеющимися средствами, предстояло только собирать подробности.

Рёне ежедневно встречался с адмиралом Канарисом и его заместителями, с начальником службы связи вермахта генералом Фелльгибелем, руководителями дешифровальной службы. Рёне настаивал на самом тщательном наблюдении за радиообменом союзников, надеясь получить информацию, которую пока не удалось добыть даже самым лучшим немецким агентам. Полковник выезжал для рекогносцировок в наиболее уязвимые точки французского побережья, проводил там совещания с офицерами разведки полевых армий.

Наконец, в ответ на его настойчивые требования от агентуры абвера стали поступать донесения о концентрации войск союзников. Так ему стало известно о развертывании в Южной Англии 1-й американской армии, а также о трех английских воздушно-десантных дивизиях: одна из них дислоцировалась в районе Солсбери – Йовил – Таунтон; вторая располагалась между Олдершотом и Гилфордом. Третья дивизия формировалась около Гулля. В одном из сообщений указывалось, что в Рединге дислоцируется штаб 7-го корпуса. В другом – что 49-я английская пехотная дивизия была замечена на марше из Шотландии на юг, в направлении Гарвича и Ловстофта. Третий агент информировал о значительной активизации противника вокруг Пула и Борнмута. В донесениях географические названия мелькали одно за другим. Отмечалось сосредоточение воинских частей, прибывавших из разных районов Великобритании, Исландии, Средиземноморского бассейна. Развертывались штабы и командные пункты. При этом чаще всего упоминались Истборн, Брайтон, Уортинг, Уайт и Уэймут. Судя по агентурным сведениям, основная масса войск союзников концентрировалась в южной части Англии, ниже Паде-Кале. Очевидно, отсюда союзники и собирались нанести главный удар.

И все же Рёне пока еще не мог ответить на два основных вопроса: где именно на побережье Франции намерены высадиться союзники?

А также: какова точная дата начала наступления?

19 января, делая прогноз предполагаемых событий, Рёне отметил:

«Следует предполагать, что наступление на Западе может начаться в любое время с середины февраля, как только установится благоприятная для проведения десантных операций погода».

Прошло время, когда можно было обманывать себя или совершать ошибки. После ноябрьского совещания в ставке фюрера, когда Йодль выдвинул целый ряд неконкретных предположений, Рёне постоянно держал у себя в столе карту Европы масштабом 1:6 000 000. Время от времени он доставал ее и, скользя взглядом по всей береговой линии от Северной Норвегии до Дарданелл, пытался представить себе замыслы союзников.

К концу января Рёне окончательно пришел к выводу, что союзники могут начать высадку примерно через две недели. У себя в Майбахе II он достал сложенную карту и стал всматриваться в нее более внимательно, чем делал это до сих пор. Разложил рядом цветные карандаши и, внезапно приняв решение, стал наносить план его на карту.

Зеленым цветом он обозначил один из возможных отвлекающих ударов из Дарданелл через Черное море по направлению к Одессе. Синий пунктир с вопросительным знаком пересек Адриатическое море, Хорватию и остановился в районе Будапешта. Две желтых пунктирных стрелы были нацелены в сектор между Марселем и Итальянской Ривьерой. Более толстая черная стрела была направлена из плацдарма в Италии в Милан. Обозначающая направление главного удара красная стрела толщиной почти в дюйм вела из Англии к побережью Франции. Ее основание находилось в районе Манчестера, затем она проходила через территорию Англии по линии Дувр – Фолкстоун, и, пересекая Ла-Манш в самом узком месте, упиралась в район Па-де-Кале на севере Франции.