Хорошо, допустим, нас доставят живыми. И что дальше? Может, лучше подохнуть сейчас? Ведь всё равно не пощадят. Эти суки и на детишках отыграются. Самый лучший вариант – обмен на своих. На «НН», в первую очередь. Да и других уже достаточно сидит. Джиоев, Раджабов и прочие…

Я понимаю, что Женька должен был сбежать. Но почему-то всё равно противно. Отец перемахнул через забор, оставив жену и детей в плену у бандитов. Прав был Андрей Озирский, когда называл сына бабой. Конечно, нас с Дианой оттрахают. Ребят прикончат с особой жестокостью. Ещё и детей изуродуют. В дурдом точно загонят. Я такое слышала о «свояках», об их мэтре Аргенте, что сомневаться просто глупо.

Лёжа на полу в автобусе, дорогу не запомнить. К тому же темно, и стёкла тонированные. Да и что это даст? Всё равно нам самим не вырваться. «Свояки» знают, как караулить заложников. Остаётся только молиться за детей – рождённых и нерождённых. Ведь они пока что невинны…

Очкастый не ошибся и не соврал. Ехали мы действительно ровно сорок минут.

28 июня (ночь). Много машин проехало мимо, и все они были чужие…

Евгений Озирский, обхватив руками колени, сидел на траве под елью. Руки его испачкались в смоле и сухой хвое, по грязному костюму и по лицу бегали муравьи. Только что миновала полночь. Солнце зашло. Прозрачный сумрак наполз на небо, куда уходили острые вершины елей. Прямо у лица качались колючие лапы с зелёными шишечками. Колдовская белая ночь пахла остро и свежо, но Евгений ничего не чувствовал, не ощущал. Он думал только о том, что теперь делать, и не находил ответа.

Куда надо было бежать? К соседям? Уже поздно, хоть и не темно. Где Лёлька? Приедет она в посёлок или нет? Всесильный на сцене, здесь Евгений превратился в маленького ребёнка, которому требовалась поддержка. Пусть это будет даже младшая сестра – лишь бы не оставаться одному.

Он запомнил номера двух автобусов из трёх. Записал их косметическим карандашом на когда-то белоснежной, а теперь измазанной манжете. Телефон выронил из кармана в канаву, когда прыгал через забор. И обнаружил это не сразу, а лишь оказавшись в перелеске, недалеко от шоссе.

Куда же поехали эти автомобили? И настоящие ли у них номера? А вдруг среди соседей есть сообщники головорезов? Почему никто даже из любопытства не поинтересовался, что происходит на участке? А, может, люди просто боятся вписываться в такие исторпи?

И ещё. Пока Евгений будет у соседей, Лёлька может подъехать к дому и угодить в засаду. Надо перехватить сестру здесь, в перелеске, который никак нельзя миновать. Тогда они и решат, что же делать дальше. Евгений превосходно разбирался в балете, вообще в искусстве, а вот всякими остросюжетными проблемами занималась Ольга. Именно за это её и любил отец.

Шум мотора вывел Евгения из тревожного забытья. Он рванулся к просёлочной дороге, едва не оставляя на ветвях клочья одежды. И возник перед «Мицубиси-Лансер», где за рулём видела Лёлька, как привидение. Машину она одолжила на вечер у сослуживца-пожарного. Брат был страшный и незнакомый в свете фар, и потому сестра не сразу его признала.

Лёлька в ужасе затормозила, и автомобиль даже присел на зад. В салоне громоздились пакеты с продуктами. Там же лежал и подарок для брата. Но Евгения сейчас это интересовало меньше всего. Выскочив из машины, Лёлька оторопела ещё сильнее. Увидела взлохмаченные волосы всего аккуратного брата, его лицо в смоле и песке, в поту и в пыли. Взгляд выпуклых глаз Евгения блуждал под свисающими на лоб прядями, как у безумца. На щеке чернели пять полос от выпачканных в старом кострище пальцев.

– Ты что тут делаешь? – Лёля чуть не перекрестилась. – Никогда, вроде, и не пил. Чего под колёса прёшь? Ну, говори, не трясись. Остальные-то где? Дома? Тогда зачем ты удрал? И почему никто не отвечает? Я всем уже набрала, и не одному разу. Обиделись вы на меня, что ли? Так вот случилось, что попросили к нашим кадетам завернуть, сказать им напутственное слово. Да приди ты в норму, отец семейства! Очнись, или я тебе сейчас в бубен настучу!

Своё праздничное платье Лёля привезла в пакете. В машине лежал и кофр с гитарой. Сейчас она была в трегинсах, толстовке и полукедах. Всё больше заводясь, Лёля трясла старшего брата за грудки, а тот заикался и не мог выговорить ни слова. Только смотрел на туесок с сидящими внутри игрушками из желудей и щепочек, который висел у лобового стекла для украшения. И чувствовал, что лишился дара речи – как ещё совсем недавно Диана.

Не выдержав, Лёлька замахнулась на брата. Тот прикрылся руками, даже не попытавшись дать сдачи, и Лельке стало его жалко. Ведь Евгений практически не сталкивался с криминалом, не вращался среди пожарных и спасателей, и потому не привык действовать в стрессовых ситуациях.

– Их увезли бандиты, – наконец вымолвил Евгений. Он сразу заметил, что лицо сестры смягчилось.

– Какие бандиты? Говори толком! Давай, отойдём с дороги. Ты не бредишь, часом? Много выпил?

– Они ворвались прямо в наш двор. Приехали на трёх микроавтобусах. Это случилось уже после того, как мы с тобой связывались в последний раз. Больше ни у кого мобильники не звонили. Ну, а потом уже стало не до них. Сейчас там засада – ждут тебя. Пять человек… Видимо, я потерял свой айфон, когда прыгал через забор. Это всё так неожиданно произошло… Лёлька, надо что-то делать! Увезли и Диану с детьми, и Марианну тоже…

– Чёрт побери! Жаль, что в кофре у меня гитара, а не винтовка… – Лелька ударила кулаком по стволу берёзы. Крона заколыхалась, слетело несколько зелёных листиков. – И Влад с Михоном у них?

– Да, конечно. Они оказали сопротивление. Кажется, убили двоих бандитов. Нашего Ристо застрелили. Он там, на лужайке лежит. Один я ушёл. Воспользовался случаем, когда они на ребят отвлеклись. Очень за тебя боялся.

– Погоди, сейчас Дрону звякнем. Минутку! – И Лёлька нырнула в машину за трубой.

– Кому? – Евгений не знал этого имени.

– Командиру нашему. – Лёлька начисто позабыла о том, что брат ничего не знает о спецгруппе. – Поскольку Всеволод Михалыч сейчас в Москве, будем делать, как он скажет. Может быть, посоветует что-то. Непобедимых не существует, Женька. Всё зависит от подготовки бойцов. Конечно, бандиты эти серьёзные. Но они, в большинстве своём, не профессионалы.

– И что из этого? – пожал плечами Евгений.

– А то, что профессионал встанет даже после сильного удара. И пойдёт до конца. А любитель может бросить, получив в репу. Так что сейчас я доложу Дрону. Может, и Петренко что-нибудь посоветует. Садись рядом со мной в машину, будешь подсказывать.

Через двадцать минут Дрон, внезапно поднятый с постели, уже знал обо всём. Он был потрясён случившимся, но старался держаться спокойно. Пытался успокоить брата с сестрой и не потерять больше ни одного человека. И всё-таки удар заставил его сильно пошатнуться.

– Лёлька, скажи брату, чтобы взял себя в руки. Понятно, что он штафирка, «пиджак». Но пусть хотя бы детство вспомнит. Вы ведь были в заложниках у людоедов, ты говорила…