Александрия была превращена в неприступную крепость, а Петергоф был объявлен территорией с усиленным режимом охраны, к обеспечению которой были подключены и подразделения петергофского гарнизона. Охранные посты сплошным поясом опоясывали Александрию и проводили регулярные осмотры прилегавших к Нижней даче парковых территорий. Письма, адресованные их императорским величествам, осматривались и ощупывались (но не вскрывались) дежурными офицерами. Вещи и пакеты из магазинов в сопровождении охранника препровождались в кладовую, откуда они по распоряжению коменданта доставлялись адресату.

Была также усилена охрана Нижней дачи со стороны моря. Принимались меры по проверке личного состава экипажей судов Военно-морских сил, несших охрану с моря. Они позволили выявить на царской яхте «Штандарт» одного матроса с броненосца «Потемкин», а на кораблях береговой охраны — несколько матросов, состоявших в партии эсеров и эсдеков.

При выездах царя за пределы Александрии его охрана возлагалась на так называемых «гуляльщиков» — солдат Собственного его величества сводного пехотного полка. Они должны были «гулять» в отведенном для них районе, осматривать кусты, обращать внимание на подозрительных прохожих и не позволять им подавать царю прошения. Перед выездом царского поезда, стоявшего на специальной ветке Петергофского вокзала, по железной дороге на всем пути следования выставлялись солдатские посты и все случайные люди удалялись от дороги. При этом все солдаты, задействованные в охранных мероприятиях, должны были стоять к проходящему царскому поезду спиной.

В 1905 году вокруг Александрии были установлены 27 керосино-калельных фонарей с резервуарами на 1,5 пуда керосина для каждого, которые подвешивались на металлические столбы с дугообразными кронштейнами. Все окрестности, таким образом, хорошо освещались и просматривались в ночное время. Солдатам, несшим ночные дежурства в Александрии вблизи царской дачи, предписывалось, дабы не беспокоить сон царя и его семьи, «…не кашлять и следить, чтобы песок не скрипел у них под ногами».

То, что царь в беспокойные для него и страны дни первой революции укрылся не в хорошо охраняемом Александровском дворце, а в Нижней даче, объяснялось вполне прозаическими причинами: от дачи было намного ближе до воды, а значит, и удобнее и быстрее можно было добраться до морской крепости Кронштадт. Вероятно, царь, как в свое время Петр III, или его советники в случае опасности возлагали надежды на спасение в этой морской крепости. По неподтвержденным данным, в Петергофской гавани в это тревожное для царя время стояли под парами и в полной — боевой готовности пришвартованными германский легкий крейсер «Медуза» и миноносец «110». Царь все-таки не доверял своим морякам и решил положиться на своего кузена Вильгельма II.

В июне 1906 года Петергоф был объявлен на военном положении, но, несмотря на это, в Нижнем парке у Римских фонтанов эсеровскими террористами был убит генерал-майор С. В. Козлов. Группа боевиков во главе с Е. К. Григорович, невесткой подполковника царской армии, приняла Козлова за Д. Ф. Трепова. А 13 августа на платформе вокзала Новый Петергоф эсеровская террористка Зинаида Коноплянникова в упор расстреляла генерал-майора Г. А. Мина, командира Семеновского полка, усмирявшего Декабрьское восстание 1905 года в Москве.

Царь был в панике. Он писал Столыпину, что считает «…свое невольное заключение в Александрии не только обидным, не просто позорным», а «вящим скандалом перед всем миром». Тем не менее благодаря всем вышеописанным мерам безопасность императора и его семьи была обеспечена.

С точки зрения охраны, обеспечение безопасности объекта при его выездах за пределы резиденций является наиболее сложным мероприятием. О системе охраны железнодорожных путей мы говорили выше. Самые регулярные поездки царь совершал между столицей и Петергофом. За несколько минут до отбытия царского поезда дворцовый комендант появлялся в так называемом царском павильоне вокзала, встречал Николая II и отдавал команду поезду трогаться. В Петербурге царя встречал с рапортом градоначальник, царь с дворцовым комендантом садился в авто и уезжал. Следом за царем в автомобиле следовал дежурный флигель-адъютант. Шофером Николая II долгое время был главный механик придворного гаража Адольф Кегресс.

Таким образом, личная охрана царя при подобных выездах была сведена до минимума, но зато на всем пути его движения от вокзала по улицам Петербурга выстраивался наряд городской полиции, надевавший по этому случаю белые перчатки. Худшей демаскировки трудно было придумать.

Любовь к автомобилям царю привил князь В.Н.Орлов (1868–1927), флигель-адъютант и начальник канцелярии Главной квартиры императорского двора, ведавший вопросами свиты и конвоя. Князь был одним из первых автомобилистов в России, в 1905 году он пригласил царя в пробную автопоездку и «зажег» интерес царя к новому способу передвижения. После этого по распоряжению Николая II двор обзавелся несколькими автомобилями, а позже у царя образовался один из самых крупных автопарков в Европе (достаточно сказать, что только в Ялте, в гараже Ливадийского дворца стояли 25 автомашин различных иномарок). Скоро Орлов впал в немилость — он слишком нелестно выразился в отношении фрейлины А. А. Вырубовой и «старца» Григория (Распутина), и царь стал привлекать в качестве шофера Кегресса.

При путешествиях на яхте «Штандарт» за безопасность царя и его семьи отвечал уже не дворцовый комендант, а флаг-капитан его величества — он же адъютант царя по военно-морской части. Во время пребывания В. А. Дедюлина на посту дворцового коменданта флаг-офицером и капитаном «Штандарта» был контр-адмирал Ломен, а после него — генерал-адъютант и адмирал К. Д. Нилов. Адмирал, любитель выпивки и «соленых» шуток, записной «кальянщик», был до конца предан Николаю II и после отречения, вопреки многочисленной свите царя, покинул ставку в Могилеве лишь после его прямого приказания. Во время посадки «Штандарта» на мель К. Д. Нилов, считая себя виноватым в аварии, едва не покончил с собой, и лишь вмешательство Николая, отобравшего у него револьвер, спасло адмиралу жизнь. Простой и грубый человек меньше, нежели утонченный и циничный аристократ, подвержен интригам и измене. После К. Д. Нилова, до 1912 года, капитаном «Штандарта» был контр-адмирал И. И. Чагин, по слухам, покончивший жизнь самоубийством из-за причастности своей любовницы к деятельности эсеро-террористической группы. Самым близким человеком к царской семье — после Вырубовой и Распутина — оказался, однако, капитан 1-го ранга Н. П. Саблин, офицер «Штандарта». Впоследствии выяснилось, что Саблин был ловким и умным карьеристом, предавшим царя сразу после его отречения от престола.

Минимум дважды в год царская семья совершала путешествия по железной дороге в Севастополь, где она пересаживалась на «Штандарт» и через четыре часа высаживалась на набережной Ялты, откуда в открытых колясках и автомобилях добиралась до Ливадийского дворца. Время прохождения царского поезда держалось, естественно, в строгом секрете и до ближайшего окружения доводилось за несколько часов до отправления. Охрану внутри поезда осуществляла Дворцовая полиция, и во время следования поезда в пути полковник Б. А. Герарди становился его комендантом. Как императоры-предшественники, Николай II для своих путешествий располагал двумя одинаковыми во всех отношениях литерными поездами, один из которых, свитский, был маскировочным и шел, смотря по обстоятельствам, то с опережением основного, то сзади.