Двое персональных телохранителей Ободи стояли у двери, внимательно наблюдая за действиями хирурга. Один из них, японец, появился сравнительно недавно вместе с группой похожих, как близнецы, соотечественников, второй — невысокий и коренастый афроамериканец — прибыл вместе с Дэвидом Занини, электрическим наркоманом, чьему пагубному пристрастию Ободи почему-то потакал. Оба охранника были вооружены ручными мазерами; их ребристые рукояти торчали из расстегнутых кобур на поясах.

— Куда ее теперь? — устало спросил Дерек, стягивая медицинские перчатки.

— В подвал, в третью камеру, — отозвался чернокожий. Доктор кивнул и похлопал по плоской железной макушке медбота-санитара, неподвижно застывшего у стены.

— Команда: заняться пациентом, — приказал он.

Медбот медленно заворочал головой, анализируя команду и обстановку. В помещении четверо людей. Один лежит на операционном столе. Рядом каталка. Очевидно, это и есть его пациент. Робот послушно, приблизился к столу и остановился, ожидая дальнейших указаний.

— Переложи на каталку, отвези туда, куда покажут эти двое людей, и оставайся с пациентом до новых распоряжений.

— Слушаюсь, доктор, — механическим голосом произнес медбот.

Он вывез каталку с бесчувственным телом Каллии Сьерран в коридор и покатил за негром-охранником. Японец следовал сзади. У лифтовой площадки процессия остановилась. Через некоторое время прибыл вызванный грузовой лифт. Медбот очень медленно и бережно, чтобы не потревожить пациента, вкатил тележку в открывшуюся дверь и не менее аккуратно переступил зазор между полом коридора и кабиной подъемника. Однажды, несколько лет назад, одна из его шести тоненьких ножек случайно застряла в щели, и робот очень хорошо запомнил тот неприятный инцидент. Люди тогда просто отломали искореженный сустав, не сумев вытащить его из зазора. Через день ему приделали новый, но потрясение оказалось таким сильным, что медбот потом несколько недель не мог обслуживать пациентов.

Сначала каталка, потом медбот, за ним двое сопровождающих. Такая вот последовательность. Робот остановился, наблюдая за действиями вошедших в лифт людей. Чернокожий стал сбоку от каталки, повернувшись лицом к двери лифта, а желтолицый наклонился к микрофону в стене и произнес:

— Команда: подвал.

Дверь развернулась, и кабина неторопливо поползла вниз. И тут случилась очень странная вещь. Пациент на каталке неожиданно сел, отбросив простыню, прикрывавшую нижнюю часть тела. Медбот автоматически сбалансировал стойку и приподнял пружинное ложе, чтобы скомпенсировать изменение центра тяжести и свести до минимума травматическое воздействие. Пациент наклонился вперед, быстрым движением правой руки выхватил мазер из кобуры стоящего справа сопровождающего, а левой ухватил за воротник и рванул на себя, одновременно впечатав ствол мазера в основание его черепа и нажав на спуск.

«Скверно, скверно, скверно», — сработала сигнальная система в позитронном мозгу медбота, чей пациент только что получил сильный ожог внутренней стороны запястья левой руки. И кости сломанной ключицы наверняка снова разошлись. Неужели пациент не знает, что ему не положено так сильно нагружать левую руку в течение двух суток?

Между тем странные события продолжались. Желтолицый человек, двигаясь с невероятной скоростью, отскочил в дальний угол кабины, успев в прыжке достать свой мазер и выстрелить. Но выстрел пришелся, по счастью, в тело чернокожего человека. А прикрывшийся им пациент направил мазер, отобранный у чернокожего, на желтолицего, нажал на спуск и не отрывал пальца от кнопки, пока в кабине не запахло горелым мясом.

Каллия Сьерран опустила оружие, спихнула на пол кабины мертвое тело охранника и хриплым голосом произнесла:

— Команда: стоп; сигнал тревоги не включать. Лифт остановился, зависнув где-то между третьим и четвертым этажами.

Девушка обессиленно откинулась назад и минуты две просто отдыхала, приходя в себя и приводя в порядок ускользающие мысли. Действие лекарств еще ощущалось, и ей стоило немалых усилий наметить план ближайших действий. Позволив себе еще минуту на расслабление, она повернула голову к микрофону и отчетливо приказала:

— Команда: девятый этаж.

Сбитый с толку медбот все это время стоял без движения, только глазами-линзами вращал, переводя их с мертвых тел сопровождающих на пациента. Впервые в его практике снятый с операционного стола и уложенный на каталку человек, что автоматически придавало ему статус пациента, совершил так много интересных и необычных действий за столь краткий промежуток времени. Если подобный термин вообще применим к роботу, можно было смело утверждать, что медбот заинтригован.

Лифт поднялся до девятого этажа и остановился. Двери свернулись.

— Вывози меня отсюда. Скорее! — потребовал пациент.

Приказ не предваряло слово «команда», но медбот давно усвоил, что многие люди, обретая статус пациента, не всегда способны вразумительно излагать просьбы и пожелания. На всякий случай он трижды прогнал слова приказа через свои логические цепи и все три раза получил на выходе одну и ту же интерпретацию.

Задание следовало выполнять, но возникла новая проблема: сброшенное с каталки тело чернокожего перегородило выход. Медбот отпустил поручень, переступил через труп и вышел в холл, внимательно смотря себе под ноги, чтобы не провалиться в щель. Затем повернулся, подхватил охранника под мышки и попытался поднять. Тяжелый. Тогда он изменил тактику. Вцепился клешнями в ворот и выволок наружу. Когда медбот вернулся, пациент разговаривал с лифтовым компьютером — примитивным устройством, которому все нужно было растолковывать самым подробным образом.

— Слушай меня внимательно, лифт. У нас чрезвычайная ситуация. Понятно? Мне необходимо разместить в твоей кабине срочный груз. Сейчас я отправлюсь за ним, а ты должен меня ожидать и не закрывать двери.

— Слушаюсь, мадемуазель, — ответил лифтовый компьютер.

— Ждать и не реагировать ни на чьи команды, кроме моих, — подчеркнула Каллия.

— Ни на чьи команды, кроме ваших, мадемуазель, — послушно повторил комп.

— Поехали, — приказала она медботу.

— Одну секунду, пациент.

Робот задержался ровно на две секунды, чтобы определить статус сопровождающих, послав ультразвуковой сигнал в нервные узлы сначала первого, затем второго. Пульс отсутствовал. Он повторил запрос. Та же реакция. Оставалось только констатировать, что оба человека приобрели последний статус в списке приоритетов медбота, в отличие от других почему-то определявшийся массой различных терминов: мертвый, испустивший дух, покойный, усопший, труп, кадавр... К сожалению, ни тому, ни другому уже не суждено когда-либо обрести статус пациента.

Весьма довольный тем, что образцово выполнил свои обязанности, ни на йоту не отступив от инструкции, автомат подхватил каталку с пациентом и вежливо осведомился:

— Куда прикажете?