Вадик вытащил из-за пазухи кинжал и замахнулся.

– Что ты делаешь?! – завопила Вера.

Эвон хотел помешать Вадику, но невидимая сила снова впечатала его в землю. Мария буквально остолбенела. Удерживая Эвона в щупальцах магии, Вадик снова замахнулся. Дрожащими руками Вера нащупала лазер. Когда кинжал почти настиг плоть Марии, девушка нажала кнопку. Лазер пронзил Вадику поясницу, и лезвие кинжала вонзилось левее сердца предсказательницы.

Мария упала. Вадим зашипел. Он обжёг Веру бешеным взглядом и рванул в её сторону. Вера затаила дыхание, щурясь от страха. Но вместо удара, почувствовала холодное дыхание у своего уха.

– Спасти тебя может только Райен, – это был голос ЕЁ Вадима.

– Вадик? – заикаясь, переспросила она.

Ответа не последовало. Лазерный луч пробежал по шее парня, и голова Вадима сползла с его плеч.

Вера завизжала. Эвон поспешил к Марии. Предсказательница лежала на земле, из её груди торчала рукоять кинжала.

– Что мне делать? – Эвон понимал, что ситуация безнадёжна.

– Энергетическое зелье, – прохрипела Мария, – дай его мне.

Эвон на мгновение заколебался. Мария была достаточна умна, чтобы понимать, что этой жидкости у них очень мало. Оттягивать неизбежное с помощью зелья слишком дорого.

И всё же Эвон доверял мудрости предсказательницы и потому не стал спорить.

– Вера, принеси, пожалуйста, сумку, – попросил он. – Вера?

Эвон оглянулся. Девушки нигде не было.

– Чёрт! Мария, я сейчас.

Эвон метнулся к костру. Схватив из сумки драгоценный флакон, он вернулся к ручью.

– Вот, – Эвон поднёс флакон к губам женщины.

Мария выпила содержимое и шумно выдохнула.

– А теперь давай, – велела она.

Эвон резко вырвал кинжал из груди Марии. Вопреки ожиданиям, кровотечения не последовало, а рана потихоньку затягивалась.

– Сукин сын, – прохрипела Мария. – Чтоб его зажарили в аду!

– Вы сможете идти?

– Да. А пока отнеси меня к огню и найди Веру.

Долго искать не пришлось. Вера сидела за угловатым камнем в ста метрах от угасающих огней. Она обхватила руками колени и тихонько плакала. Эвон замер в нерешительности.

– Ты убил его, – всхлипнула Вера. В бесцветной фразе таился упрёк.

Эвону стало больно.

– Вера, это был не он.

Молодой человек хотел подойти ближе, но Вера буквально обездвижила его презрительным взглядом. Пелена застилала её глаза и из миндальных они сделались бледно-коричневыми.

– Нет! Вадик, он мертв! Это ты! Ты! Его! Убил!

Вера не сдержалась и налетела на Эвона с кулаками. Она колотила его со всей силы, даже по пулевому ранению, а он молча терпел. Эвон был каменным.

Наконец, Вера обессилела. Уже спокойно повторила:

– Это ты. Ты во всём виноват.

Она молча вернулась к сосне. От костра остались одни угли.

– Как ты, девочка?

На щеках Марии пробился слабый румянец. Вера решила, что это лихорадка.

– Жива, – цинично съязвила девушка.

Предсказательница сощурилась.

– Не нужно никого винить в его смерти, Вера. Вадик сам навлёк на себя беду. Он пришёл сюда бездушным, понимаешь? Он уже был мёртв.

Вера хотела колко высказаться относительно всезнайства Марии, ведь она всё же ошиблась, сказав, что Вадик не идёт за ними. Но не посмела – Марии и так было тяжело.

– Как вы?

Марии было приятно, что Вера беспокоится о ней. Но вместо ответа на заданный вопрос, она ответила на невысказанный:

– У мёртвых нет ауры, Вера. Поэтому я не видела его.

Погода испортилась. Мелкая морось пропитала небеса, подул холодный ветер. Вера смотрела на одинокий холмик, слёз уже не было. Крест она сделала сама, перевязав на скорую руку два прута.

Когда Вадика хоронили, Вера увидела на его груди дыру, словно кто-то выжег её. Кровь вокруг раны запеклась и была чёрной. Мария сказала, что телом Вадима завладел Кристиан. Он вытащил его душу и управлял мёртвым телом с помощью чёрной магии.

Но Вера верила, что тело Вадима не было мёртвым. Его душа оставалась с ним, в самом отдаленном уголке сознания. Пока Эвон не снёс ему голову. Должен был быть иной выход. Только Эвона это не интересовало.

Вера стояла у свежей могилы близкого человека и думала о том, что случилось. Разум отказывался верить глазам. С ней такое уже случалось, когда в одночасье девушка потеряла всю свою семью. Осознание приходит позднее.

Чувство вины тяжёлым грузом легло на Верины плечи. В этом мире, где всё чужое и непонятное, Вадим оказался по её вине. И погиб он из-за неё. Что дороже: жить невероятной мечтой, которая так и останется недосягаемой до конца твоих дней, но на протяжении отпущенного тебе времени вдохновит на множество красивых и, возможно, гениальных поступков, или, словно мотылёк, сгореть в одночасье в ярком пламени своего желания счастливым от того, что оно сбылось? «Вадик, прости меня, если я подарила тебе огонь против твоей воли,» – подумала Вера.

А Эвон? Сможет ли она простить его? И, что ещё важнее, понять? Все Верины мысли и чувства бунтовались. Девушка винила Эвона и тут же оправдывала, ненавидела и прощала, разочаровывалась и восхищалась его решимостью. Тот факт, что он защищал её, так неистово, вселял в душу девушки приторную приятность, от которой становилось стыдно. Вера ругала себя за это, ей было противно и больно, даже обидно, но она ничего не могла с этим поделать. Она привязалась к Эвону. И с ужасом осознала тот факт, что больше всего на свете она боится в нём разочароваться.

За тяжелыми думами Вера не заметила, как пролетело время. Размытый диск солнца коснулся горизонта.

– Бог мой, какая красота, – пересохшими губами прошептала Мария.

От места, где солнце сливалось с землёй, распростерлась радужная дорожка. Она была рябой, словно водная гладь, и терялась вдали.

Эвон коснулся Вериного плеча:

– Нам нужно спешить.

Вера не ответила. Мария протянула руку к рюкзаку, где оставалось несколько флаконов с зельем. Эвон перехватил её запястье.

– Эвон, разреши мне воспользоваться энергией.

– Это безрассудство, – твердо заявил парень. – Мария, из-за тебя Вера рискует не дойти до места. Зачем ты мучаешь себя?

Мария ласково посмотрела на Эвона, и он увидел в её серых глазах мольбу.

– Я должна дождаться Сары. Кристиан не просто так хотел избавиться от меня.

– Сара мертва! – выпалил Эвон. – Мария, из-за раненья у тебя помутился рассудок. Мне тяжело отказать тебе, но я вынужден сделать так, как считаю нужным.