— Синяя зона свободна! — раздался голос Хока. — Начинайте.

— Начинаю модификацию, — сообщил лейтенант.

Всё произошло очень быстро. Конструкции узорных арок начали складываться, как картонный домик. Диваны приподнялись и наложились друг на друга. Столики и скамеечки свернулись. Всё это съехалось в один компактный разноцветный кубический блок и опустилось под пол в дебри технического этажа. Вместе с убранством салона ушли вниз и перегородки, отделявшие от него учебную аудиторию и ресторан. Впрочем, никакого ресторана уже не было. Слева от кухни раскрылся пустой и гулкий зал длиной восемьдесят метров. Вдали не было ничего похожего на бассейн и тренажёрный зал, которые должны были там находиться.

Пустота существовала недолго, потому что снизу поднялись несколько одинаковых серых кубов, из которых быстро и беззвучно стали раскладываться койки, столы, скамьи, передвижные ширмы.

Ещё несколько минут и передо мной в высоком пустом зале стояли ряды аккуратно заправленных коек и ряд столов, окружённых скамьями. Койки были разделены на небольшие сектора светлыми передвижными ширмами.

— Модификация закончена, — сообщил Джонни Лю. — Синяя зона открыта.

Пол снова стал обычного цвета. Я пошла по залу, осматриваясь по сторонам. Третья палуба изменилась до неузнаваемости, и я с удивлением смотрела на знакомые двери кают в этом незнакомом зале. На месте осталась только кухня, но и она как-то странно смотрелась здесь.

— Ну, как? — услышала я сзади и обернулась. Ко мне подошёл Хок, оглядываясь по сторонам. — Тесновато, но нам и лететь недолго. Здесь удалось втиснуть триста мест. Наверху убрали всё, кроме медотсека, он понадобится. Ещё двести.

— А можно тысячу? — недоверчиво уточнила я, озираясь по сторонам.

— По проекту, но для этого пришлось бы полностью освобождать вторую палубу, опустив аппаратные в технический этаж. Ещё двести мест можно было бы разместить в трюмах. Однако надеюсь, что нам не часто придётся возить такое количество пассажиров. Пойду разбираться с запасами провианта.

Он ушёл по серебристой дорожке между рядами кроватей, а я почему-то тяжко вздохнула и решила вернуться в командный отсек.

Во второй половине дня я увидела, как из города в нашу сторону движутся люди. Их было много, и они тёмной колонной шли по сухой раскалённой степи вдоль пропасти. Параллельно с головой колонны летел большой военный вездеход, который затем вырвался вперёд и помчался к баркентине.

— Это Светозар, — сообщил мне Вербицкий. — Просит принять на борт тяжелораненых и детей.

Раненых было трое, все в кожаных куртках, с белыми лохмами на головах. Их осторожно переложили на антигравитационные носилки и под присмотром Джулиана подняли в медотсек.

Полтора десятка маленьких чумазых детишек возрастом от нескольких месяцев до трёх лет стажёры и стрелки на руках носили в лифт. Я стояла чуть поодаль и следила за погрузкой, время от времени, поглядывая в сторону приближающейся колонны. Рядом со мной стоял Светозар и задумчиво рассматривал баркентину.

— Вы от природы немногословны или разговаривать со мной не желаете? — поинтересовалась я.

— Простите? — он непонимающе взглянул на меня и вдруг смутился. — Я, честно говоря, просто не знаю о чём говорить… Я ведь о вас с детства слышал.

— Знакомая история, — кивнула я.

— К тому же… То, что я увидел этой ночью на площади… — он резко повернулся ко мне и пристально взглянул в глаза: — Что это было?

— Вы о чём?

— О крыльях.

— Массовый гипноз.

— Понятно… — нерешительно кивнул он.

— Это официальная версия, — пояснила я.

— А неофициальная?

— Именно то, что вы видели. Но лучше об этом событии вообще не говорить. Никогда и никому.

— Это я понял.

Я снова пригляделась к колонне. Он молча подал мне бинокль. Я подняла его к глазам и совсем близко увидела грязных измождённых людей в изодранной одежде с окровавленными запястьями, которые шли босиком и, не отрываясь, смотрели на баркентину.

— Боже мой… — пробормотала я.

— Городских почти нет, — пояснил Светозар. — Те, кто готовы вернуться, остаются с нами, чтоб поддерживать порядок в колонии. А это, в основном, те, кто работали в катакомбах. По сути, рабы, каторжники. Туда отправляли крепких людей, которые отказывались идти в гвардию и не поддавались Голосу.

— Их всех захватили с помощью воронки? — изумилась я.

— Нет, их захватывали и похищали по всей области Объединения именно с этими целями. У Жреца были контракты с работорговцами. Он делал заказы на мужчин и женщин земного происхождения не старше тридцати лет, ростом не менее ста восьмидесяти сантиметров, предпочтительно со светлыми волосами. За таких платили больше.

Я вопросительно взглянула на него.

— Да, я тоже так попался, — его взгляд снова стал холодным и злым, но сейчас, по крайней мере, эта злость не была обращена на меня.

— Лейтенант Лю, — подозвала я второго помощника. — Подготовьте камеры дезинфекции и души. Доставьте в трюм медикаменты для перевязки и попросите врачей участвовать в приёмке пассажиров. У нас есть, во что их переодеть?

Лю обернулся и посмотрел на колонну.

— На борту имеется две тысячи стандартных костюмов, но подогнать их мы не успеем.

— Выдавайте, какие есть.

— Среди них есть дети, постарше тех, что я привёз, — проговорил Светозар.

— О детях мы позаботимся, — заверил его Лю и отошёл, чтоб дать указания стажёрам.

— Что случилось с Кортесом? — спросила я, заметив, что его взгляд снова слегка оттаял.

— Подстрелили во время переговоров, — ответил он. — На авианосце наших было немного. Они смогли переключить управление на рубку и забаррикадировались там. «Светлые», в свою очередь, перерубили коммуникации. Потому авианосец и лежал, не подавая признаков жизни… Морган — хороший переговорщик, — печально вздохнул он, — но в этот раз ему не повезло.

— Вы знаете его настоящее имя?

— Только имя. Больше ничего. Как и о нём, — он указал на человека в чёрном, который отделился от колонны и быстро направился к нам.

Вскоре я узнала его. Это был наш ночной гость, Чёрный Ветер. Он подошёл и поклонился мне, потом обернулся к Светозару.

— Я решил вернуться на Землю, — проговорил он, и мне показалось, что это признание далось ему нелегко.

— Это разумно, — кивнул Светозар. — Твои друзья улетают, — он указал на колонну, — а в городе ты только ужас наводишь.

Я заметила на его лице лёгкую усмешку.

— Гедиминас сказал примерно то же, — заметил Хэйфэн.

— Ну вот, и распадается наша тройка, — задумчиво произнёс Светозар, глядя на приближающуюся колонну. — Ты улетаешь, Кортес ранен и тоже летит домой.