– Эмма, я понимаю, что вам теперь будет сложно перейти в дамский образ. Но я подумал, что жена Джека может помочь вам, научить вас вести себя как положено женщине и одеваться должным образом. Ей можно рассказать всю вашу историю, и она понравится вам, я в этом не сомневаюсь.

– Но разве сейчас она не занята новорожденным?

– Занята, но она будет рада помочь вам…

Кертис покачала головой:

– Сама мысль о том, чтобы учиться тому, как стать другой, для меня сейчас непереносима. Только не это! Как бы ни была добра и ласкова ваша Тамасин, такая учеба вернет в моей памяти те дни, когда Хоббей и Фальстоу заставляли меня учиться изображать Хью. A снова надев юбку, я вспомню о той безнадежности и беспомощности, которые пережила после смерти брата.

– Но теперь у вас есть деньги…

– Едва ли я смогу сделать это, даже если бы захотела. – Девушка глубоко вздохнула. – Мастер Шардлейк, я подумываю о том, чтобы отправиться на континент, быть может, в Нидерланды, подальше от Англии. Возможно, даже попробовать поступить в какой-нибудь из университетов. После всего пережитого я не могу быть солдатом.

– Конечно.

– Понимаете, похоже, что вы оказались правы, и по природе я скорее ученый. Но ведь женщин-ученых не существует, так ведь?

– Есть женщины образованные. Вот, сама королева написала книгу, a леди Елизавета…

Эмма энергично тряхнула головой:

– Они имеют право на это как особы королевской крови.

– Вы пытаетесь убежать от своих чувств к юному Бернарду? – догадался я.

Лицо моей собеседницы напряглось, оспины на нем словно бы шевельнулись:

– Мне нужно время, мастер Шардлейк. И какое-то занятие. Вы отпустите меня за рубеж?

– Ваша жизнь принадлежит вам, а я и так слишком часто вмешивался в людские судьбы. Я помогу вам в любое время. Но вам придется поддерживать со мной связь.

Девушка встала со скамьи:

– Тогда я найду себе корабль до Фландрии. И буду писать вам оттуда. Чтобы вы знали, как обстоят мои дела.

– Так, значит, вы уезжаете?

– Да. – Эмма протянула мне ладонь с длинными пальцами.

– Эмма, я еще ни разу не заговаривал с вами об этом. Вы по-прежнему носите каменное сердце? – задал я ей еще один вопрос.

Она посмотрела на меня таким теплым взглядом, какого я еще не видел в ее глазах, а потом качнула головой:

– Нет. Я забросила его в Темзу. Оно было частью моей прежней жизни у Хоббеев. Теперь я ношу крест, который вы забрали из Хойленда и отдали мне в августе.

Я улыбнулся:

– Хорошо.

– Мне хотелось бы поблагодарить еще эту добрую старую леди за то, что она и ее бедный Майкл сделали для меня… – добавила мисс Кертис, и голос ее осекся.

– Явиться к ней в таком виде? Не надо, – возразил я ей. – Я уже известил ее о том, что Хью больше ничего не угрожает.

– Благодарю вас за все, мастер Шардлейк. Но теперь я встала на собственный путь. Посмотрим, куда он приведет меня.

Я пожал девушке руку. Жесткие мозоли, нажитые ею за годы усердной стрелковой тренировки, уже сходили. А потом я проводил взглядом Эмму Кертис, направившуюся по дорожке твердым шагом молодого джентльмена, одетую в отличный камзол и черную шляпу и коротко стриженную. Мертвые желтые листья кружили вокруг ее башмаков.

Французская война Генриха VIII 1544–1546 годов стала, возможно, самым катастрофическим политическим решением среди всех, которые он когда-либо принимал. Генриха иногда изображают неким модернизатором, однако понимание войны этим монархом попахивало глубоким средневековьем. С самого начала своего правления он стремился присоединиться к славе победителей Франции, украшавшей его средневековых предшественников. Однако Франция к этому времени уже сделалась процветающим и цельным государством, обладавшим куда более многочисленным населением, чем Англия.

Ничему не научившись после провала двух предыдущих попыток, Генрих вторгся во Францию в 1544 году, заключив шаткий союз с императором Священной Римской империи Карлом V. Войска этих двух правителей должны были соединиться под Парижем, однако Генрих повел свою армию на Булонь, которую надеялся присоединить к остававшемуся под властью Англии Кале, тем самым укрупняя английские владения на материке. Но когда после длительной и кровопролитной осады Генрих взял Булонь, его собственные войска оказались осажденными в городе подошедшей французской армией. Карл и французский король Франциск I заключили сепаратный мир, и англичане оказались запертыми в Булони на следующие восемнадцать месяцев при скудном снабжении из Англии. Теперь Генриху приходилось иметь дело со всей мощью Франции, а кроме того, французы послали свои войска в союзную им Шотландию, с которой Генрих тоже уже вел войну.

Война эта оказалась чрезвычайно, даже катастрофически разорительной – чтобы оплатить расходы, Генриху VIII пришлось продать основную часть монастырских земель, отобранных им у церкви в 1530-х годах, досуха обобрать англичан налогами и даже испортить монету, понизив в ней содержание серебра и подняв тем самым беспрецедентную волну инфляции. Пострадали все слои общества, но в первую очередь, беднота, не имевшая возможности поднять цену своего труда.

Летом 1545 года французы попытались разрешить проблему посредством вторжения в Англию. Угроза была неподдельной и очень серьезной: французский флот раза в три превосходил количество имевшихся в распоряжении Англии кораблей и нес десант в количестве примерно 30 тысяч солдат. Свой корабль прислал и римский папа. Флот вторжения превышал числом испанскую армаду, направившуюся к английским берегам через сорок лет после описываемых событий. Угрозе этой Генрих противопоставил призыв гражданского населения. Вместе с ополчением и флотом под ружье было поставлено более 100 тысяч мужчин – что в пропорции к нынешнему населению составляет около миллиона или даже больше: подобная доля населения сопоставима с той, что была мобилизована для отражения гитлеровского вторжения в 1940 году.

На счастье англичан, французов возглавлял слабый командующий, адмирал д’Аннбо – как и в Англии, французы доверяли командование своими войсками не профессиональным военным, а аристократам. Если бы д’Аннбо сконцентрировал свои силы, французы вполне могли захватить остров Уайт или же, высадившись на острове Портси, они могли бы осадить Портсмут таким же образом, как английские войска осадили Булонь. Крупномасштабный морской десант – чудовищно сложное предприятие, однако они могли развязать серьезные сражения в Южной Англии.

Однако в конечном итоге, после ничего не решившего сражения в Соленте, описанного в настоящей книге, война сама собой угасла, и большинство призванных на службу отправились по домам, собирать урожай – хотя какое-то количество войск было отправлено в качестве подкрепления осажденному гарнизону Булони. Согласно мирному договору от 1546 года, Англии было позволено сохранить за собой Булонь, к тому времени превращенную в груду камней, в течение десяти лет. Генриху также была выплачена контрибуция, ничтожная по сравнению со всеми суммами, брошенными им на ветер.