Дункан сразу умолк и стал жадно сосать. Я едва не плакала от облегчения. Боль в груди стала утихать. Лиам не шевелился, он дышал так тяжело, словно получил удар в живот, и пустыми глазами смотрел на Исаака и Меган. Он еще не осознал сути сказанного. Но вот он вытер лоб, рука его дрогнула, лицо посерело. Наконец и он понял весь ужас происшедшего.

Лиам нашел глазами меня. Нам не нужны были слова, я и так знала, что он чувствовал. Рыдания Исаака вернули Лиаму ощущение реальности. Он посмотрел на Колина, который тоже не сразу оправился от шока, и сделал ему знак. Убитый горем Исаак не заметил, как они приблизились. Пара секунд – и предатель уже стоял, прижатый спиной к стене, а кинжал упирался ему в шею.

– Хендерсон! Надо же быть таким подонком! Ты… ты спал со своей сестрой!

Эти слова Лиам произнес едва слышно, из страха быть запятнанным грехом, который обрекал человека на муки ада.

– Я любил Меган и никогда не делал ей зла.

– Мерзкая тварь! Посмотри на нее! Посмотри на нее получше и повтори, если посмеешь, что ты никогда не делал ей зла! Каким надо быть подонком! Она же твоя сестра! Твоя родная сестра!

Муки совести душили Исаака, лицо его превратилось в страшную гримасу. И все же он предпринял еще одну попытку оправдаться, упрямо не желая открывать глаза.

– Она никогда мне не отказывала!

Удар кулаком в живот заставил его согнуться пополам. Он шумно выдохнул и с хрипом втянул в себя воздух. Лиам схватил его за волосы и заставил выпрямиться. Затылком Исаак сильно ударился о каменную стену и застонал, с трудом сглатывая слюну. Жилы на шее у Лиама вздулись. Судя по всему, его снедало желание прикончить Исаака, и он с трудом сдерживался.

– Ты… Боже, какое святотатство! Ты же был ее братом, единственным, кто у нее остался на этом свете! Как ты мог?

– Я не был ее братом… по крови.

Лиам смотрел на Исаака и не верил своим ушам. Лицо Исаака было пунцово-красным, он все никак не мог отдышаться, а кинжал Колина все сильнее врезался ему в шею.

– Ее отец… У нас с ней разные отцы. И я не думаю, что ты… захочешь узнать остальное.

– Я сам решу! – отрезал Лиам. – Рассказывай свою басню!

– Ее мать – сестра Барбера…

Лиам еще несколько секунд смотрел на него и хмурился. Суть ускользала от него. И вдруг он резко переменился в лице и побледнел.

– Сестра Роберта Барбера? Но ведь ее звали Элена Макнаб!

Исаак кивнул.

– Да. Она взяла фамилию матери, я не знаю почему. Эффи так мне и не рассказала.

– Эффи? Она знала? Кто еще знал, говори! Или все, кроме меня?

– Старый Макиайн знал. Его сыновья – нет. Никто больше не знал. Они сумели сохранить это в секрете.

Лиам грубо тряхнул Исаака, и тот снова ударился о стену.

– И кто же был отцом Меган? – спросил он без прежней настойчивости.

Несмотря на бушевавшую в нем ярость, голос его понизился до шепота – было очевидно, что он боялся услышать ответ, который предугадал. Исаак закрыл глаза и продолжал:

– Лиам, Меган была… была твоя сестра.

За этим невероятным заявлением последовала гробовая тишина. Ошеломленный Колин отвел нож от горла Исаака, и тот смог вздохнуть свободно. Пальцы Лиама разжались, и он отступил на шаг. Потом затряс головой, словно не желая верить в услышанное. Взгляд его пытался укрыться от правды среди еловых ветвей, которые покрывали пол в пещере.

– Ты лжешь, – прошептал он слабым голосом.

– Нет.

Лиам поднял голову. Лицо его перекосилось от злобы.

– Ты лжешь! – крикнул он.

Исаак не стал настаивать.

– Объясни! – резко приказал Колин, к которому только-только вернулся дар речи.

– У вашего отца была с Эленой… хм… связь. Встречались они недолго, но Элена забеременела. Мой отец знал, но закрыл на все глаза, лишь бы она осталась с ним. Он любил Элену и растил Меган как свою дочку. А ваш отец так ни о чем и не узнал. Макиайн не стал ничего предпринимать.

– Чертовщина какая-то!

Колин провел рукой по лицу и посмотрел на своего брата.

– Лиам, помнишь, ты говорил, что, когда Барбер пришел убивать отца, он что-то говорил про личные счеты. Наверное, он…

– Отец не принуждал Элену, – холодно сказал Лиам, поворачиваясь к брату. – Он ее не насиловал!

– Я не это хотел сказать, – смутился Колин. – Я только хотел уточнить, возможно ли, что…

– Правда – в книге рождений и смертей старого Макиайна, – сказал Исаак. – В ней есть неопровержимое доказательство.

Лиам снова посмотрел на него.

– Книга сгорела вместе с Карнохом утром 13 февраля 1692, болван!

– Нет, не совсем. Эффи вырвала эту страницу много раньше, чтобы никто не узнал. И всегда хранила в своем доме. А теперь она… у меня.

Лиам снова прижал Исаака к стене.

– Почему ты раньше не рассказал нам об этом, Исаак? Ты смотрел, как я увиваюсь за ней…

Лицо его стало белее полотна, когда он осознал, что наделал. Все, в чем он только что обвинил Исаака, теперь обрушилось на его собственную голову.

– Боже милосердный! Почему ты не помешал мне с ней…

Он взвыл и закрыл лицо руками.

– Поначалу вы скрывали свою связь, а когда я узнал, было уже поздно.

Колин заходил взад и вперед по пещере.

– А Меган знала? – спросил он.

Исаак посмотрел на мертвое тело, всхлипнул и шумно потянул носом. Прежде чем ответить, он вытер глаза рукой.

– Нет. Тогда еще не знала.

– И когда же ты ей сказал? – вмешался Лиам.

– В тот день, когда она пропала из Карноха. Это был единственный способ заставить ее уйти из долины. Она хотела тебя в мужья, несмотря ни на что.

Мы с Патриком обменялись взглядами. Я видела, что он ошеломлен услышанным. Я посмотрела на мертвую Златовласку, лежавшую слева от того места, где стоял Исаак. В ее застывшем лице я искала сходство с братьями Макдональдами. Быть может, высокие скулы и тонкий нос? Страшно представить, что она чувствовала, когда Исаак сказал ей, что Лиам – ее брат по отцу. Часть моей души преисполнилась сострадания к этой женщине, но другая выстрадала столько, что уже не была способна по отношению к ней ни на какие добрые чувства.

Исаак соскользнул по стене на пол. Это движение вывело Лиама из оцепенения. Он схватил его за ворот и снова поставил на ноги.

– А Барбер? Ты вступил в сделку с этим мерзавцем, палачом, убивавшим наших людей! Он убил моего отца и еще многих! Эх, перерезать бы тебе глотку! Как будешь оправдываться теперь?

– У меня не было выбора.