3) Контрразведка из Голландии доносит:

а) На днях намечен одновременный удар на всем фронте с целью застаить дрогнуть и бежать нашу разваливающуюся армию.

б) Подготовлено восстание Финляндии.

в) Предполагаются взрывы мостов на Днепре и Волге. Организуется восстание большевиков в Петрограде.

4) 3/16 августа в Зимнем дворце, на заседании Совета министров, Керенский и Савинков лично просили меня быть осторожнее и не говорить всего, так как в составе министров есть люди ненадежные и не верные.

5) Я имею основание тяжко подозревать измену и предательство в составе различных безответственных организаций, работающих на немецкие деньги и влияющих на работу правительства.

6) В связи с вышеизложенным и в полном согласии с управляющим военным министерством, Савинковым, приезжавшим в Ставку 24 августа/6 сентября, был разработан и принят ряд мер для подавления большевистского движения в Петрограде.

7) 25 августа ко мне был прислан член Думы Львов и имела место историческая провокация.

У меня не могло быть сомнения в том, что безответственное влияние взяло верх в Петрограде и родина подведена к краю могилы.

В такие минуты не рассуждают – я принял известное вам решение, спасти отечество, или умереть на своем посту.

Вам хорошо известна моя прошлая жизнь, и я заявляю, что ни прежде, ни ныне у меня нет ни личных желаний, ни личных целей и стремлений, а только одна задача, один подвиг жизни – спасти родину – и к этому я зову вас всех и в обращении к народу звал и Временное правительство, – пока я ответа не имею.

Должности Верховного главнокомандующего я не сдал, так как никто из генералов ее не принимает, а потому приказываю всему составу армии и флота, от главнокомандующих до последнего солдата, всем комиссарам, всем выборным организациям – сплотиться в эти роковые минуты жизни отечества воедино и все силы свои без мысли о себе отдать делу спасения родины.

А для этого, в полном спокойствии, оставаться на фронте и грудью противостоять предстоящему натиску врага.

Честным словом офицера и солдата еще раз заверяю, что я, генерал Корнилов, сын простого казака-крестьянина, всею жизнью своею, а не словами, показал беззаветную преданность родине и свободе, что я чужд каких-либо контрреволюционных замыслов и стою на страже завоеванных свобод – при едином условии дальнейшего существования независимости народа русского. Генерал Корнилов».

Этот приказ и предыдущая телеграмма показывают, что генерал Корнилов верил в конечный успех предпринятого им дела. Он не сомневался в том, что выступление большевиков в Петрограде произойдет, и не сомневался в решительности Крымова довести дело до конца.

Но никакого выступления большевиков в Петрограде не произошло. Руководители большевиков, конечно, поняли, что выступление в это время для них гибель. Совет рабочих и солдатских депутатов объединил свою работу с работой Временного правительства, и были приняты меры, дабы не допустить корпус генерала Крымова подойти к Петрограду.

На встречу туземной дивизии была выслана мусульманская депутация. В другие части были посланы различные делегации.

Керенский обратился к бывшему в это время в Петрограде генералу Алексееву, чтобы он помог ликвидировать «наступление» генерала Крымова. Генерал Алексеев написал Крымову записку о том, что в Петрограде все спокойно, что никакого выступления большевиков нет, и просил его остановить войска и самому немедленно прибыть в Петроград.

Генерал Крымов отдал приказ корпусу вперед не продвигаться и поехал в Петроград (надо отметить, что фактически к этому времени связь генерала Крымова с частями его корпуса была потеряна и в войсках уже начались колебания). Генерал Алексеев направил его к Керенскому. В чем заключался их разговор, я не знаю; затем генерал Крымов прошел в канцелярию военного министра и застрелился. Перед смертью он написал письмо генералу Корнилову и послал его с адъютантом. Письмо было получено Корниловым, но с его содержанием он никого не познакомил.

Если не ошибаюсь, 30 августа/12 сентября мы узнали, что вся операция генерала Крымова, вследствие не выступления большевиков, закончилась.

Совет союза казачьих войск (казаки отказались послать своих депутатов в Совет рабочих и солдатских депутатов и образовали в Петрограде Совет союза казачьих войск) хотел выступить в качестве посредника между Керенским и Корниловым, но из этого ничего не вышло.

Вот как об этом было изложено в воззвании войскового атамана Терского войска Караулова40 к Терскому войску:

«Совет казачьих войск предложил свои услуги Временному правительству для предотвращения братоубийственного столкновения, настаивая на необходимости переговорить непосредственно с Корниловым, дабы путем откровенного разговора с обеими сторонами предотвратить дальнейшее развитие запутавшейся «авантюры или рокового недоразумения», как охарактеризовал А.Ф. Керенский всю обстановку дела в разговоре со мной, Дутовым41 и Аникеевым в 1—2 часа ночи 29 августа/11 сентября.

Сначала Керенский, с видимой охотой, согласился на наше предложение, но ко времени нашего предполагавшегося отъезда из Петрограда в Ставку отказал нам в выдаче пропуска на выезд и возвращение, чем поставил нас в невозможность раскрыть Корнилову глаза на действительность. Наша поездка не состоялась.

Совет союза казачьих войск выразил по этому поводу свой протест и остановился на твердой уверенности, что братоубийственное столкновение, видимо, не для всех представляется одинаково опасным, а потому, на запрос представителей Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, за кого идет Совет – за Керенского или за Корнилова, – Совет союза казачьих войск ответил: Казаки стоят только за отечество и, не желая его гибели в гражданской войне, участия не будут принимать ни с той, ни с другой стороны».

Временное правительство решило ликвидировать Ставку. С этой целью в Минске, при штабе Западного фронта, был сорганизован чисто большевистский карательный отряд, который должен был разгромить Ставку.

Керенский, как нам сообщили из Петрограда, был очень воинственно настроен и склонялся к вооруженной карательной экспедиции. Но затем, после настойчивых заявлений со стороны представителей различных общественных организаций и политических групп, согласился попросить генерала Алексеева взять на себя задачу уговорить генерала Корнилова сдать ему, генералу Алексееву, назначаемому в Ставку начальником штаба Верховного главнокомандующего, временно должность Верховного главнокомандующего и покориться дальнейшему решению Временного правительства. Генерал Алексеев принял на себя эту миссию.

Поздно вечером 31 августа/13 сентября мне доложили, что меня, из Витебска, вызывает к прямому проводу генерал Алексеев.

Генерал Алексеев сообщил о характере своей миссии и прибавил, что он может продолжать путь в Могилев лишь при условии, если ему я, от имени генерала Корнилова, поручусь, что он никаких неприятностей в Ставке не будет иметь и что ему будет обещано, что генерал Корнилов и я, как начальник штаба, сдадим ему свои должности и подчинимся его решению.