Дивный город таился в скале. По нему можно было прочесть историю не хуже, чем в тех книгах, что взял в поход для меня Ромиар. И я читал с замиранием сердца… О путниках, которые после долгой дороги под палящим взором Солнца с удовольствием попадали в тень и прохладу. Тут же видели харчевни, где могли утолить жажду и хорошенько поесть. Чуть дальше им позволяли смыть с себя пыль, постричь волосы и сбрить бороды. Догадываюсь, что Ромиар скажет, что этот город жил пользой именно для путников. Куда они держали дорогу? К краю мира? Возможно, тут лежал кратчайший путь к южной части леса Темных духов.

Асфи не торопила нас, да и сама с любопытством в глазах заходила в приглянувшиеся ей двери. Мы рассматривали вещи, сохраненные под крепкими сводами города. Несмотря на толстый слой пыли на вещах, чудилось, что совсем недавно тут была жизнь. Комнатушки застыли в таверне во времени с широкими кроватями, этажерками, столами, стульями и комодом. Крохотные балконы когда-то давно позволяли разглядывать прохожих на улицах. Во многих комнатах были раскинуты деревянные доски, видимо для письма, стояли статуэтки в виде зверей, уцелели даже тряпичные куклы. И Асфи не позволила к ним прикоснуться, наверное, опасаясь, что их оберегают духи. А я никак не мог отделаться от вопроса: почему это место назвали Сводом скверны?

Ответ отыскался в глубине города…

Голубой водопад разбрасывал искры и создавал шум, который мы слышали далеко-далеко отсюда. Он тянулся широким полукольцом, исчезая в коридорах, высеченных в скале. Кое-где через дыры в природном потолке на воду падали узкие лучи солнца, и воздух проникал в город сквозняком. Колеса, о которых рассказывала Асфи, я разглядывал лишь до того момента, пока не заполнились корыта, прикрепленные к нему. Колесо прокрутилось на три шага Солнца, вода вылилась — грохот оглушил, открывая тайну рычания «монстра». В остальное время я рассматривал статуи существ. Передо мной несомненно стояли соггоры. И судя по тому, как брезгливо морщились васоверги, они были высечены из редкого Олруона. Заезжие купцы иногда поговаривали, что крохотного камешка этого минерала хватило бы, чтобы надолго обеспечить Солнечную защитой против дракона. Он вытягивает природные силы из существ, обладающих ими.

Стоило Дароку увидеть изгнанных истинных правителей, как ненависть исказило его лицо. Он окинул своды города, тонущие далеко в полумраке совсем другим взором. Скверна — вот, что он думал об этом месте. Не нужно было обладать теми знаниями и умом, каким владеет Ромиар, чтобы понять это. Пока тут хранится такое количество Олруона, многие существа не смогут приблизиться к нему.

А потом снова было лишь ущелье. Пыльное, узкое, наполненное монстрами с раутхутовой броней.

Радовали закаты, хоть я и стыдился своей радости. Но с угасающей жизнью Солнца мы всегда готовились к отдыху. Иногда удавалось собрать сухостоя по дороге и разжечь костер. Воду берегли, несмотря на то, что пополнили запасы в городе-пещере, потому ели вяленое мясо и сухари. Их вкус быстро приелся, а дорожная пыль, за время пути смешавшись с потом, ощущалась на всем теле. Хотелось отмыться и вдохнуть прохладу, наполненную ароматами трав либо хвои. Но при всех раздражающих вещах закаты все равно радовали…

Асфи садилась рядом, обнимала меня и прятала лицо, утыкаясь носом мне в грудь либо в шею. Казалось, что ее совсем ничего не смущало. Ни наша грязь, ни хмурые взгляды васовергов и насмешливые Стрекозы. После заката она прекращала замечать всех, кроме меня. Ее отношение ко мне, словно хмель, кружило голову и разгоняло кровь по венам. Я обнимал хрупкую девушку, которая при жизни Солнца казалась грозной воительницей, и не хотел ни на миг отпускать от себя. Иногда я прослеживал взор карих глаз и удивлялся той задумчивости, с которой Асфи смотрела на Стрекозу и Лиара. О чем она размышляла в эти мгновения, долгое время оставалось лишь гадать.

Спустя несколько рассветов шум стал стихать, отступила жара. На скалах появился мох, и ветер дул странный… Одновременно освежающий, но тяжелый. Мы подходили к Краю мира, и, наверное, ветер доносил запахи Кровавой воды. Ближе к смерти Солнца и вовсе вышли на зеленые предгорья, заросшие туями и можжевельником. Частые насыпи камней затрудняли путь, но после зноя он все равно был бодрее.

— Никто не оглох? — Асфи разорвала долгие рассветы безмолвия вопросом.

Я догнал девушку, идущую впереди, и взял за руку. Она не удивилась — лишь мигом, будто по привычке прильнула щекой к моему плечу и улыбнулась. Подтянула сумку, запрокинутую за спину, и переспросила:

— Почему молчите?

— Отвыкли говорить, — отозвалась в стороне Стрекоза, обходя валуны.

— Ну хотя бы слышишь меня — уже хорошо.

— Этот город, — заговорил Дарок, поравнявшись с нами и морщась, — его построили истинные правители?

— Не уверена, — ответила Асфи, нежно пожимая мои пальцы, — скорее всего, шан’ниэрды.

— Темноволосые, — брезгливо уточнил Ромиар за спиной.

Его брезгливость вселяла надежду, что ему стало легче переносить влюбленность. По крайней мере, он теперь мог прямо любоваться Елрех, даже зная, что это видят все, и его не рвало.

— Великий город! — восхитился Лиар, вырывая на ходу из черной кисточки хвоста колючки.

— Беловолосые шан’ниэрды не прятали свой город под землю, — зацепился Ромиар. — Они не боялись выстроить его на предгорье.

— Это тот, что сожрало Лавовое озеро? — усмехнулась Стрекоза, оборачиваясь.

За беседой Асфи привела нас к пещере из раутхутов, где мы без труда раскопали сундук с ключом. Не отходя, разбили лагерь.

— Не вижу смысла делать круг через пустыню, — сказала Асфи перед тем, как отправиться заняться ужином. — Пойдем обратно тем же путем. Никто уже не будет нас тормозить, поэтому дорога должна быть полегче.

Первые духи показались на небе, когда я нарубил хорошую связку дров. От Кровавой воды, мерцающей под Луной, повеяло свежестью, донесся шум волн, совсем не похожий ни на грохот водопадов, ни на речные всплески. Ноги утопали в густом мху и, наконец-то, вокруг чувствовался аромат хвои.

Горка дров, сложенных в центре поляны, вспыхнула с помощью духов. Васоверги, увлеченные разговорами, и не заметили. Стрекоза с восторгом разглядывала кольцо с огромным желтым камнем, появившееся у нее после визита в заброшенный город. Лиар улыбался, сидя рядом и наблюдая за ней. Ромиар активно записывал наблюдения о прожитом рассвете. Елрех пристраивала на плоский камень, положенный в костер, котелок с небольшим количеством воды и трав. На сооруженном вертеле висели два ощипанных гуся. Асфи сидела на плаще и протирала мокрой тряпкой лицо и шею — приводила себя в порядок. Ее голос тихо встрял в пересказ Архага о сражении с первой тварью из Свода скверны и очень быстро зазвучал в тишине:

— Тинаэль, ты когда-нибудь мечтала забыть обо всем и начать жизнь сначала? Скажем так, с чистого листа.

Стрекоза, услышав свое имя, вздрогнула и быстро спрятала кольцо в сапог. Я внутренне насторожился. Отряхивая руки от крошек коры, устроился рядом с Асфи и присмотрелся к ней. Что она задумала? Беспокойство дремало. За последние рассветы Асфи казалась настроенной благодушно ко всем нам и от нее не хотелось ждать жестокости. В темных глазах плясал огонь, но лицо как никогда излучало спокойствие. Движения рук были медленными и осторожными. В какой-то миг я засмотрелся, хотел помочь стереть грязь на щеке, которую она не стерла.