– Я вынужден прибегнуть к подобным фокусам лишь для того, чтобы вы сразу поняли, с кем имеете дело, – сказал Аззи.

Сцепив пальцы обеих рук, он сотворил один за одним шесть крупных изумрудов. Разложив их рядышком на низком столике, где стоял серебряный кувшин с вином, Аззи несколько секунд сосредоточенно смотрел на драгоценные камни. Затем одним быстрым взмахом руки он сгреб их в кучу и превратил в один большой изумруд – самый большой из всех, когда-либо существовавших в мире.

– Изумительно! – прошептал Аретино.

– Конечно, через некоторое время этот камень возвратится в свое первозданное состояние – то есть примет ту форму, которую он имел до своего превращения, – сказал Аззи, – однако и то, чего мне удалось добиться, не так уж плохо, не правда ли?

– Восхитительно! – сказал Аретино. – А могли бы вы научить этому фокусу… кого-нибудь другого?

– Только другого демона, друг мой, – ответил Аззи. – Я вижу, вы разочарованы? Полно, не стоит горевать, друг мой. Я все-таки могу много, очень много для вас сделать. Заключите со мной договор, Аретино, и ваши труды будут щедро оплачены. Ручаюсь, что награда превзойдет все ваши ожидания. Примите во внимание еще и то, что помимо материального вознаграждения вас ждет высочайшая награда – неувядаемая слава автора новой легенды, которой будет суждено пережить века. Ваша пьеса может стать провозвестником новой эпохи. Ведь в конце концов на Земле настанет такое время, когда уйдут в прошлое лицемерие и фальшь – они просто не будут нужны. И вы, дорогой мастер, будете в числе тех, кто закладывал камень в фундамент этого нового общества, свободного от старых предрассудков.

Нужно отдать должное Аззи: этот хитрый демон не скупился на сценические эффекты, когда хотел уговорить кого-то. Пока он произносил свою речь, его глаза сверкали из-под густых бровей ярче, чем только что сотворенный им изумруд.

Предложение Аззи настолько вскружило голову Пьетро Аретино, что он покачнулся на своем стуле и, наверное, упал бы под стол, не подоспей Аззи на выручку. Протянув длинную худую руку, сплошь покрытую нежными рыжими волосками, демон подхватил падающий стул Пьетро Аретино и вновь поставил его на место, избавив таким образом прославленного поэта от огромной шишки на лбу.

– Я весьма польщен тем, – сказал Аретино, собравшись с духом, – что вы обратились ко мне со своим предложением создать пьесу, которая должна перевернуть весь мир вверх тормашками. Должен вам сказать, ваша милость Демон, что я целиком разделяю ваши взгляды и готов верой и правдой служить вам. Однако все не столь просто. На такого заказчика, как вы, я должен работать с полной отдачей. Мне предстоит создать лучшее произведение в моей жизни. Дайте мне неделю, сударь, чтобы я смог обдумать замысел Безнравственной Пьесы, который видится мне пока еще слишком расплывчато. Мне нужно также перечитать много старинных легенд из числа тех, которые почти полностью преданы забвению. Ведь известно же, что новое – это хорошо забытое старое. В основу вашей пьесы я хочу положить одно из таких полузабытых древних сказаний. Поэтому я прошу у вас немного времени. За это время я должен буду подобрать легенду, подходящую к вашему замыслу, которая затронет мое сердце более остальных. Давайте встретимся… скажем, через неделю, на том же месте, то есть у меня. Вы не возражаете?

– Договорились, – ответил Аззи. – Ей-богу, Аретино, мне нравится, что вы так серьезно подходите к поставленной задаче. Я готов подождать неделю. До встречи!

И, щелкнув пальцами, Аззи растаял в воздухе, оставив изумленного Аретино одного в комнате. Если бы не кувшин, соседствующий с двумя недопитыми кубками на низеньком столике, поэт мог бы подумать, что визит рыжего демона ему пригрезился.

Покидая Землю, чтобы отправиться в Царство Тьмы, демон использует такие силы природы, в тайны которых смертные начали проникать лишь недавно. Нужно сказать, что все достижения земных ученых в области физики элементарных частиц – лишь бледная тень подлинного могущества, которым обладают существа из Вышних Сфер. Вскоре после разговора с Аретино Аззи поглядел на звездное небо и улыбнулся светилам, словно старым знакомым. Он щелкнул пальцами – мода на заклинания, срабатывающие при щелканье пальцами, еще не прошла с тех времен, как Мефистофель вел непростую игру с лже-Фаустом, и Аззи решил сотворить себе модное заклинание на все случаи жизни – и почувствовал, как неодолимая сила увлекает его ввысь, в бескрайнее черное небо, усыпанное крупными алмазами звезд. Аззи мчался как метеор; его сходство с крупным метеором довершал огненный след, который оставлял за собой рыжий демон.

С шумом и громом промчался он сквозь невидимую оболочку, отделяющую Мир Небесный от мира земного – ту самую сферу, которую ученые древности полагали сделанной из хрусталя. Развив субсветовую скорость,[89]Аззи почувствовал, как увеличивается его масса[90]– ведь принцип относительности Эйнштейна верен даже для не совсем материальных объектов, какими, строго говоря, являются демоны. Звезды тревожно перемигивались друг с другом, наблюдая за полетом Аззи. Космический холод пробирал Аззи до костей. Его рыжие брови побелели от инея, а под носом выросла длинная сосулька. Однако Аззи, упорно стремившийся к своей цели, не обращал на эти мелкие неприятности никакого внимания. Он несся очертя голову, и ничто не могло заставить его свернуть с выбранного пути.

Чтобы поставить Безнравственную Пьесу, Аззи нужны были деньги. Ведь и автору, и актерам нужно платить, и платить весьма щедро. Однако главную статью расхода составляла даже не зарплата всех участников проекта Аззи. Огромные суммы придется потратить на разные чудеса и сказочные приключения, которыми Аззи собирался украсить путь к счастью своих наемных работников. Ведь смертные – словно дети. Они буквально помешаны на чудесах, и, чтобы заставить их работать на совесть, придется придать действию некоторую театральность.

Где же взять необходимую сумму? Аззи вспомнил, что еще до начала истории с доктором Фаустом он стал лауреатом премии За Самую Выдающуюся Пакость Года. Однако денег он до сих пор не получал.

В конце концов он набрал скорость, достаточную для перехода в мир иной. Внезапно Аззи ощутил, что жуткий вес, который он приобрел, перестал давить на него всей своей тяжестью. Гравитация исчезла, и Аззи поплыл в невесомости в сияющей пустоте, где уже не существовало материальных космических тел, состоящих из атомов и более мелких частиц. Он перешел незримую черту, отделяющую реальный мир от мира незримого.