Тереза вздохнула и подошла к белому столику возле пруда, подняла стаканчик с выпивкой и сделала глоток. Ну что же, она умеет ждать. Ей, может быть, хватит и одного дня, чтобы выучить свою роль. Тереза быстро заучивает. Всегда так было. Должно быть так, эти молодые лишь ковыляют за ней.

Вроде Лайлы. Тереза засмеялась, представив себе лицо Лайлы, когда ей сказали, что ее мать, Тереза О'Доннел, будет играть в шоу роль ее матери. Она откинула голову и засмеялась.

«Сука! Это послужит ей уроком. Пусть со мной поработает. Я еще хороша, – подумала Тереза. – Действительно хороша. И они не могут игнорировать этот факт. Во мне достаточно силы, и это известно. А вот в Лайле этого нет. А, может быть, есть, вот почему она меня так ненавидит. Потому что я сохранила свою силу после стольких лет занятия этим делом. И Лайла боится, что она не сможет держаться так же, как я.

Ну, может быть, я в чем-то уже не так сильна», – призналась себе Тереза.

Долгое время она не участвовала в телевизионных шоу. Но ей не нравятся фильмы, которые они сейчас лепят. А последний раз Тереза снималась в прошлом году.

Пол Грассо, парень, которому Марта доверил работу для этого шоу, добрался до нее.

– Я старался связаться с вами через Ару, вашего агента, но он сказал мне, что больше не представляет ваши интересы.

– Мистер Грассо, – твердо сказала Тереза, – я не нуждаюсь больше в том, чтобы кто-то представлял мои интересы.

И, конечно, мистер Грассо согласился. А ведь она так сказала, будто она выгнала Ару! Старая сказка.

Сейчас Тереза подняла трубку маленького телефона и одновременно сделала очередной глоток. Потом заглянула в телефонную книжку.

«Кто следующий?» – подумала она.

Тереза целый день названивала по телефону, давая знать нужным людям, что она снова будет сниматься на телевидении.

Конечно, Тереза должна немного поиграть в свою игру. Она старалась намеками, больше чем утверждениями, распространить побольше выдумок о себе. Например, что она будет играть постоянную роль в многосерийном фильме. Что Лайлу привела в возбуждение сама мысль, что они будут работать вместе. Что Тереза могла делать картины вместе с Марта Ди Геннаро.

«Но, – подумала она, начиная набирать следующий номер, – именно в такую игру и следует играть».

– Угу. Не надо трогать этот номер. Настало время появиться тетушке Робби.

Тереза посмотрела в том направлении, откуда раздался голос, и увидела Робби Лаймона, грациозно проскальзывавшего в дверь.

– А не мог бы ты катиться отсюда, а? – спросила она. – Куда-нибудь подальше.

– Нет, дорогая. Я за рулем. – Тетушка Робби пододвинул стул и устроился рядом с ней. – Я бы позволил поцеловать меня, но я только что вымыл волосы, – сказал он, хлопнув себя по лысине.

– Робби, с такой болтовней иди к кому-нибудь другому. Я дорожу своим временем, не так уж много мне осталось в жизни.

– Бетт Дэвис, «Окаменевший лес» с…

Тереза подняла руку.

– Расскажи мне подробности. Я не люблю этих намеков.

– Если о намеках, то получила ли ты сценарий? В чем заключается твоя роль?

– Намеки? Ты сука. Я всегда буду той, кто я есть. – Вот это было не совсем верно. Тереза поставила стакан на стол. – Нет, я еще не получила сценария, но меня это не беспокоит. Ты знаешь, я вызубрю любую роль за несколько часов.

Тереза вновь потянулась к телефону.

– Кому звонить собираешься? – Тереза накапала в стакан остатки выпивки из бутылки.

– Я весь день сижу на телефоне и звоню репортерам и критикам. Лауре Ричи, Уильяму Новичу и этой старой суке Синди Адамс. Я устала.

– Слово уже произнесено? – спросил тетушка Робби. – Мир мал, не так ли?[24]– Последние слова он пропел. – «Цыган», – объяснил он. – Роз Рассел в…

– Знаю! – сказала Тереза. – В любом случае не будь наивен, Робби. Я звонила им. Если я не позабочусь о себе, то кто позаботится? Телевидение? Пол Грассо? Марта Ди Геннаро? Ара Сагарьян? Вонючая сказка – ничего личного. Растем, Робби. Только так это делается.

Ни с чем нельзя сравнить съемки фильма на натуре. В процессе работы складывается свой собственный, замкнутый мирок, объединяющий группу прекрасно подготовленных, высокооплачиваемых, обладающих к тому же повышенной сексуальностью профессионалов, которые собрались вместе и ценой невероятных усилий пытаются что-то создать. Вдали от своих семей, вдали от мира Зануд, Ведущих Размеренный Образ Жизни, Таланты, то умирая от скуки, то смертельно переутомляясь, обычно испытывают усталость, одиночество и разочарование. Неудивительно, что во время натурных съемок часто завязывается самая тесная дружба, вспыхивает так много бурных романов. И дружба, и романы порождают массу сплетен. Сплетни живут своей собственной жизнью. Вот тут и появляюсь я, Лаура Ричи. Я собираю сплетни и публикую их, что оказывает существенное влияние как на самих героев, так и на тех, кого они оставили дома. Иногда сплетни живут дольше, чем их персонажи. Но одна из тайн Голливуда заключается в том, что, как только съемки фильма закончены, дружба и любовь теряют шансы на продолжение.

Конечно, пощечина, которую влепила Джан, стала известна всему миру. И если на следующий день опухшая щека Майкла обрела свой нормальный вид, то его «Я» было задето гораздо глубже. Ударить Майкла оказалось нетрудно, зато работать с ним стало просто невозможно, это Джан пришлось признать.

– Ах, он просто как ребенок! – пробормотала Май и была близка к истине.

Майкл вел себя так, как ведут себя злые дети с ярко выраженным инстинктом разрушения. Если ему приходилось чего-то дожидаться – а Джан уже усвоила, что съемки фильма и состояли только из «скорей» и «погоди», – он впадал в бешенство и дулся, особенно если им надо было повторить дубль, даже если он сам был тому причиной.

Они еще разговаривали между собой, но только в силу необходимости и всегда на повышенных тонах. Джан подозревала, что Майкл прохаживается на ее счет за ее спиной.

Казалось, ему доставляет удовольствие отпускать самые ехидные замечания, и то, что они всегда или почти всегда попадали в точку, не могло не беспокоить актрису. Если Джан пропускала реплику и портила тщательно подготовленный эпизод, Майкл презрительно усмехался и обзывал ее «кинодевственницей». Когда девушка-секретарь, у которой к ее несчастью торчали вперед верхние зубы, забывала надеть на него нужный галстук и всю сцену приходилось переносить на другой день, Майкл намекал, что «если дать ей палец, она откусит не только руку», и буквально издевался над бедняжкой в присутствии десятка людей.

– Ах, он отвратительный. Да еще хам. Не понимаю таких мужчин. Он все еще сердится, потому что ты слегка ударила его и не захотела спать с ним? Смешно? Разве он никогда не получал отказа от женщин? – Май, которой пришлось переделать все костюмы Джан, подняла глаза от шитья и потерла пальцами виски. – Даже у меня болит от него голова. Неужели никто из женщин никогда не говорил ему «нет»?