— Митч! — вскрикнула Калейла. — Вот его темные очки, вот они... Лежат преспокойно на письменном столе. И потом он иногда надевает их в течение дня, чтобы не бросаться в глаза, но чтобы поздним вечером... Это исключено! Эван считает, что темные очки в сумерках всегда обращают на себя внимание. И тут он прав! Словом, я уверена, кто-то выдает себя за него. Эвана похитили! Увезли и где-то спрятали.

— Лихо закручено! — сказал Пейтон. — Придется нам срочно ввязаться в эти козни и каверзы.

* * *

Кендрик открыл на мгновение глаза и снова закрыл. Что сейчас, утро, день, вечер? Где он? Неизвестность и душевное смятение вызвали сердцебиение.

Прошло минут пять, прежде чем он, повернувшись на спину, снова открыл глаза и уставился в потолок.

Интересно, где же все-таки он находится? Высоко над головой потемневшие от времени деревянные балки. В коттедже потолок выглядел совсем иначе. Кендрик повернул голову, обвел взглядом просторную комнату. Похоже, это чья-то спальня. На полу огромный ковер, в дальнем углу горит торшер. Свет падает широкой полосой на высоченные застекленные двустворчатые двери. Должно быть, это выход на балкон. Сам он лежит на огромной кровати.

Кендрик пошевелил кистями рук, ступнями ног. Поднял вверх правую руку, потом левую. Ха! А ведь он, оказывается, в своем темно-синем костюме... Эван приподнял ногу. Вот, пожалуйста, брюки с манжетами. Он провел ладонью по животу и груди. Пиджак двубортный... Рубашка накрахмалена, узел любимого галстука в полосочку из натурального шелка ослаблен.

Кендрик спустил ноги на пол и, слегка пошатываясь, поднялся. Постоял, потом подошел к двустворчатым дверям, открыл их и вышел на балкон, где стояли белый круглый столик и два полукресла. Что ж, по утрам здесь, должно быть, кофе пьют. А сейчас вечер. Кендрик облокотился на перила, доходившие ему до пояса, и стал обозревать раскинувшиеся перед ним угодья.

Луна все время пряталась за тучами, и, если бы не прожекторы, светившие откуда-то издалека, в кромешной тьме вряд ли можно было что-то разглядеть.

Оттуда, где были прожекторы, доносился гул — приглушенное, но равномерное и непрерывное гудение. От того места во все стороны растекались по земле вдоль дорожек янтарные ручейки света — провода с желтыми лампочками. Кендрик понял, что нашел ответ на вопрос, приводивший его в замешательство. Вне всякого сомнения, в той стороне находится сверхмощный генератор, вырабатывающий электроэнергию. Вполне возможно, решил Кендрик, он работает на гелиоустановках, преобразующих энергию солнечной радиации, либо на жидком топливе, хранящемся в подземных цистернах.

Он внимательно вглядывался в очертания темных блоков внушительного размера. Конечно, табличку с надписью «Внимание! Высокое, напряжение!» отсюда не разглядишь, но в том, что она есть и, возможно, не одна, сомневаться не приходится.

Кендрик посмотрел вниз. Под балконом был дворик, выполненный кирпичом, или, как теперь принято говорить, патио. Это патио представляло собой углубление в земле, довольно обширное по площади, а что касается глубины — довольно опасное для здоровья. Метров семь наверняка... Кто не в курсе, свалится вниз — и пожалуйста, перелом конечностей обеспечен, да и более серьезные травмы не исключены. А что, если связать узлом пару простыней да оттолкнуться посильней, можно совершенно спокойно перемахнуть через это патио. Вот хоть слева... За углом земля, похоже, рыхлая, а то растения непременно погибли бы. Может, рискнуть прямо сейчас?.. Кендрик прервал свои размышления и резко отшатнулся от перил в тень. На дорожке, подсвеченный янтарными огоньками, появился человек. С винтовкой на плече, он шел по направлению к дому. Минуты через две он вскинул руку и помахал. Кендрик проследил за его взглядом. Слева, за кустарником, кто-то тоже вскинул руку. Ясно, подумал Кендрик, патрули обменялись сигналами. Знать бы, в какое время происходит смена караула!

В это время дверь в спальню отворилась и на пороге появился секьюрити.

— Ну, как дела, конгрессмен? А я услышал, что вы встали, и решил вас навестить, — сказал он, прикрывая за собой дверь.

— Я так и понял! — заметил Кендрик. — Здесь, наверное, понапихано «жучков» в каждой щелке.

— Ошибаетесь, как всегда! Эта комната для гостей высокого ранга. Хозяевам нет нужды прослушивать их разговоры или, прошу прощения, эмоциональные откровения во время любовных утех.

— Не рассказывай мне сказки, дружище! Каким образом тебе стало известно о том, что я тут расхаживаю?

— Очень простым! — Мафиози подошел к шкафу и достал сверху небольшой плоский предмет величиной с ладонь. — Отличное изобретение для тех, у кого маленькие дети, — сказал он и ухмыльнулся. У меня есть сестра, а у нее пара близнецов. Такие сорванцы, я вам скажу! Она без этого приборчика из дома не выходит. Включает в розетку микрофон и отправляется хоть в ближайшую лавку, хоть во двор. Дети только завопят, она уже слышит и бегом домой.

— Ты меня весьма просветил! А скажи, переодевал меня тоже ты?

— С какой стати, конгрессмен? Вами занимается один латиноамериканец. Услужливый малый, должен заметить. И вообще я не в курсе, что с вами происходит.

— Ты хоть отдаешь себе отчет, что я государственный служащий, точнее, лицо, занимающее весьма ответственный рост в правительстве? Неужели не понимаешь, в какое дело тебя вовлекли?

— О Господи! Вы так говорите, будто являетесь метрдотелем «Уолдофф-Астории».

— Не смешно! — сказал Кендрик.

— А мне, напротив, хохотать хочется! — сказал секьюрити, вытаскивая из наплечной кобуры кольт. — Вас, кстати, ждут на первом этаже.

— А если я не приму приглашение?

— Тогда я продырявлю вам брюхо и спущу вас с лестницы. Что там будет дальше, меня, разумеется, не касается. Мне платят за охрану, а не за доставку. Все понятно, герои Омана?

Секьюрити открыл дверь, жестом предложил Кендрику войти, а сам остался в холле.

Комната, в которой оказался Эван, имела явно выраженное охотничье лицо. С белых стен, украшенных лепниной, стеклянными пуговицами глаз смотрели головы убитых зверей. Стулья и кресла были обиты шкурами леопарда, тигра и слона. Словом, хозяин дома демонстрировал власть пули над обитателями дикой природы.

Кендрик обернулся на шум отодвигаемого стула. Хозяин кабинета приподнялся из-за письменного стола, кивком предложил Эвану сесть напротив.

— Конгрессмен, мы никогда прежде не встречались, — сказал Крейтон Гринелл вкрадчивым голосом адвоката. — Возможно, вам это покажется неучтивым, но я предпочитаю не называть своего имени и фамилии. Прошу вас, присаживайтесь!

Кендрик сел на стул, обитый леопардовой шкурой. Он сразу узнал голос, записанный на магнитофонную пленку европейцем-блондином, оказавшимся чешским диссидентом, так нелепо погибшим. Этот вкрадчивый тихий голос отдал приказание уничтожить госсекретаря, дабы сорвать встречу на Кипре, где высокие договаривающиеся стороны должны были подписать важный межправительственный договор о сокращении вооружений. Негодяй, мерзавец! Столько людей погибли под развалинами отеля по вине Крейтона Гринелла!