— То есть как — «пока оставьте Крокера в покое»? — Пипкас стоял у стола коллеги из отдела проработки, недоуменно подняв руки и всем своим видом словно говоря: «Минутку… дайте опомниться! Да что ж это происходит?» Вслух он спросил: — Он как-то объяснил свое распоряжение?

Безмятежно развалясь в кресле, Хэрри ответил своим скрежещущим голосом:

— Ты же знаешь Плайерса, да? Это курьер, и только. Объяснения не по его части.

В штатном расписании банка Морган Плайерс значился как вице-президент, но фактически был адъютантом Артура Ломпри — спускал в отделы распоряжения высшего руководства.

— Он сказал, это решение на макроуровне.

— Решение на макроуровне? И что это значит?

— Тебе Артур никогда не говорил? Это значит, что такое решение никак не связано с информацией по делу. Оно — часть более крупной стратегии.

— Хотел бы я знать, — Пипкас покачал головой, — что за крупную стратегию он имеет в виду. Видимо, теперь мы должны предоставить нашим драгоценным засранцам побольше времени, чтобы они успели как следует спрятаться?

Хэрри улыбнулся.

— Рэй, ты слишком напрягаешься из-за дела Крокера, тебе не кажется? Может, хочешь перевестись в отдел проработки? Нам тут нужны ребята вроде вас с Шелнатом, которые каждого засранца готовы съесть с потрохами, как предателя родины!

— Не каждого, Хэрри. Но Крокер тратил наши деньги направо и налево, врал, мошенничал, ставил нам палки в колеса, потешался как мог… он нас ни во что не ставит… воображает себя слишком большой шишкой, чтобы играть по правилам.

— Вряд ли он воображает себя такой уж шишкой после конфискации самолета.

— Что Артур хочет сказать? «Пока оставьте Крокера в покое»? «Пока» — это насколько?

— Плайерс не уточнил. Между нами — я сомневаюсь, что Артур вообще посвящает его в такие подробности.

Пораженный Пипкас так и застыл. Не может быть, чтобы Ломпри отдал такое распоряжение, не может быть, чтобы Крокер сорвался с крючка, чем бы это «пока» ни объяснялось. И уж тем более не может быть, чтобы Хэрри так хладнокровно принял отмену атаки — это Хэрри-то, которому мало разнести противника в щепки, а надо еще, чтобы щепки танцевали. Пипкас уже смотрел на два шага вперед. Если «пока» Ломпри продлится достаточно долго, в кампании за добровольную передачу «Крокер Групп» будет упущен нужный момент. Крокер может снова обрести свою наглую самоуверенность… Кроме того, сколько он, Пипкас, сможет «пока» держать в неведении Джина Ричмана и других членов синдиката?

Хэрри по-прежнему сидел, откинувшись назад и закинув руки за голову. Теперь он начал поглядывать на Пипкаса уже с явным недоумением.

— Мне кажется, нужно поговорить с Артуром. Дело слишком важное, чтобы ни с того ни с сего выпустить Крокера из рук.

— Удачи, — Хэрри саркастически поднял брови. — Хотя мой опыт подсказывает — если Плайерс приходит с «решением на макроуровне», значит, Артур не горит желанием что-то объяснять.

Когда Артур Ломпри соизволил наконец принять Пипкаса, был уже почти вечер. Кабинет президента банка располагался в углу здания, откуда была видна северная часть города до самого Бакхеда, восточная — до самого Декейтера, и южная — до самого центра; при желании можно было взглянуть и на скучную панораму районов победнее. В огромном кабинете Ломпри имелось три площадки для приема посетителей: кожаная кушетка, стол со стульями и гигантское рабочее место хозяина. Дизайнеры, должно быть, немало потрудились над этим роскошным офисом, пустив в ход всевозможные разновидности кожи и дерева, ковровые покрытия с разными рисунками, огромные мрачные панно, похожие на старинные гобелены. Ломпри сидел за своим столом — шея вытянута вперед, как у гончей. Когда Пипкас вошел, он оторвался от бумаг, но не встал.

— Заходите, Рэй, — сказал Ломпри довольно приветливо. Но пока Пипкас шел к нему по огромному ковру со странным узором (что-то вроде лент, на которых крепят медали), прищуренные глаза главного человека в банке вернулись к бумагам на столе. Зачем тратить ценное время на ожидание, пока какой-то Рэймонд Пипкас пересечет двадцать-тридцать футов покрытого ковром пола? В этот момент, если не раньше, Пипкасу стало ясно, что его попытка выманить у «ГранПланнерсБанка» крокерскую собственность обречена.

Ломпри снова оторвался от бумаг и показал Пипкасу на кресло:

— Садитесь.

Президент еще больше подался вперед, положил оба локтя на стол и, похлопывая по ладони золотой авторучкой, с улыбкой посмотрел на Пипкаса. Трудно было понять смысл этой улыбки. То ли насмешка над замешательством мелкой сошки, то ли удивление — как этот муравей решился так настойчиво добиваться аудиенции у главного человека в банке? В любом случае, ничего дружеского она не выражала.

— Так что у вас на уме, Рэй? — Ломпри опять улыбнулся, и теперь Пипкас понял. Улыбка была просто презрительная.

— Чарли Крокер у меня на уме, Артур, — это прозвучало так твердо и уверенно, так непохоже на Пипкаса, что Ломпри тут же перестал улыбаться. — Хэрри сказал мне, что вы распорядились отложить все мероприятия, которые мы планировали относительно Крокера.

— Совершенно верно, — кивнул Ломпри. Пипкас ждал более развернутого ответа, но получил лишь очередную улыбку. Теперь уже с запятыми раздражения в уголках рта.

— Э-э-э, Артур, могу я спросить, почему? Ведь мы загнали этого засранца в угол. Он практически готов передать нам здания. Но если сейчас дать ему передышку, Крокер опять упрется рогом. Тянуть здесь крайне невыгодно.

Опять улыбка, терпеливая, сдержанно-раздраженная.

— Странно, что Хэрри вам не объяснил. Рэй, это решение на макроуровне. Оно обусловлено гораздо более значительными и масштабными факторами, чем наши краткосрочные задачи по проработке Крокера.

Пауза, сосущий вакуум… и ничего, кроме той же улыбки.

Осмелиться ли на новый вопрос главному человеку? Сколько презрения и недовольства в его улыбающемся лице! Но ставка была так велика, что Пипкас решился:

— Артур, вы не против, если я спрошу — какими именно факторами?

— Против, — отрезал Ломпри, еще ниже опуская голову и уничтожающе глядя на Пипкаса. — Думаю, для вас не новость, что время от времени я сталкиваюсь с проблемами гораздо большего масштаба, чем ваши с Хэрри планы по проработке.

— Понимаю-понимаю! — поспешно отступал Пипкас. — Конечно, я знаю, да… Просто здесь речь идет о такой сумме… проработка достигла той стадии… — Он отчаянно кивал, глядя в глаза главному человеку, ища в них хоть искорку дружеских чувств, и не находил. — Да-да, я вполне понимаю… вполне понимаю… просто хотел удостовериться, все ли параметры… — Что должно было произойти с параметрами, он уже не соображал. Пипкас покинул кабинет Ломпри в крайнем изумлении.

Программа симфонического оркестра Атланты при Художественном музее включала на этот раз концерт для фортепиано с оркестром № 1 Чайковского, симфонию № 6 Бетховена («Пасторальную»), «Весну священную» Стравинского и рэгтайм «Кленовый лист» Скотта Джоплина — но необычайное оживление в фойе было вызвано отнюдь не этими шедеврами. Гул человеческого улья стал почти ревом. Какими взглядами обменивались посетители! Какие улыбки вспыхивали в толпе! Как ослепительно сверкали зубы! И со всех сторон, на гребне каждой звуковой волны до Марты и Пипкаса доносились одни и те же имена: Армхольстер… Инман… Элизабет… Фэнон… Фарик… Фарик Бомбардир…