вид. И она туда же… Все указывают мне, никто не прислушивается, не понимает меня. — До завтра вам нужно помириться! Тебе же следует вернуться к нему и сказать, что ушла от него на эмоциях! — Не проглотив кусок за щекой, опешив от ее предписывания, я обозреваю ее. — С Даниэлем позже разберетесь, один он уж точно не останется! О, знаю! Всё! Придумала. Вы с Джексоном позже скажете, что влюбились друг в друга, так уж получилось… Он сильный, он все поймет. Нужна будет ему твоя помощь, обратится к тебе. Мы не в каменном веке живем, позвонит и скажет: «Милана, приезжай». Марк же говорил мне, что у него не такие и плохие прогнозы на то, чтобы встать… Я только не понимаю, почему вы не сделали это раньше… Но да ладно, некогда об этом. Ну а завтра, он же приглашен завтра… Хм… Скажем, что это друг Питера, вот и все. Никто не подумает, что это твой парень. А проверять кому-то: правда это или нет, не за чем. В такой важный для нас с Питером день ты должна быть на высоте! Подруга невесты! У меня трясучка началась уже, кто меня поддержит еще, кроме тебя и мамы? Питер? Питера я увижу уже на самой церемонии. — Будто сотню лет не слышала ее стрекотаний. Как она быстро стала говорить и какой быть упористой. Свадебный стресс? — Поднимайся! Собирайся! Поедем вместе. Я на отцовском мерседесе приехала, подброшу тебя и сама зайду с тобой к Джексону, скажу ему парочку «добрых» словечек! Питер ему даст втык, как он так мог… — максимально выразительно со всеми чувствами трындычит подруга. — Пойти на поводу у женщины, согласиться с ее решением… Он упал в моих глазах. Что это вообще? — Ритчелл энергично выпрямляется и с таким же проникновенным мастерством добиться своего произносит: — Ты чего сидишь? Собирайся! — Я засматриваюсь в одну точку. Она чуть толкает меня, но я, как неваляшка, качаюсь то в одну, то в другую сторону. — Да что ты такая квелая стала, Милана!

— Я никуда не поеду, угомонись! Ни сегодня, ни завтра.

— Где твои вещи? — с пылом спрашивает она и глазами ищет шкаф, который хозяева не предоставили мне для использования и все вещи я храню в чемодане, стоящим за кроватью, у окна. — Если ты не хочешь, это сделаю я. Я покончу с вашими любовными играми! Раз вы не хотите сами, гордые они видите ли, сделаю сама все. Зная тебя, ты явно не ходишь в одном и том же каждый день. Лежат же твои одежды где-то. Что за непокорный нрав у тебя?

Она ошиблась. Я уже неделю хожу в одном и том же: серых домашних брюках и черной длинной футболке с изображением на груди красного паука. Вещь мамы. Я случайно захватила ее, когда собирала из дома багаж. Она получила ее бесплатно, выиграв какой-то конкурс в универмаге по сбору наклеек за каждую покупку. Года три назад.

— Ритчелл… — говорю я, смотря, как она метается в стороны и затем находит чемодан. — Ты усядешься? Чай ждет тебя.

— А тебя ждет Джексон. Собирайся! С чемоданом проще будет. Переодевайся. Снимай эту ужасную футболку и в путь. Джексон ждет. Давай же!

Ополчилась на меня, как на врага народа.

— Ритчелл! — уже громче выражаюсь я. Она, видимо, не слышала, что я сказала до этого. — Я же сказала, я никуда не поеду, ни сегодня, ни завтра. Уж простите меня с Питером… но я могу прямо сейчас поздравить вас, передать подарок, правда, речь еще не написала… — внятно вытягиваю слова, чтобы она поняла меня. — Но я не буду присутствовать на свадьбе.

Сиюминутно та громыхает в своем усердии:

— С ума сошла, что ли? Ты такой полагаешь подруге подарок сделать? Ты здорова? Еще чего! Ты — главный гость на свадьбе, и ты говоришь, что ты не пойдешь? Ты ее ждала чуть ли не с первого дня нашей дружбы! И ты не пойдешь? Ты знаешь, что ты делаешь со мной, когда так высказываешься! Я звоню Джексону сама! Пусть приезжает и забирает тебя! — Отрицательными эмоциями она точно не добьется ничего от меня, а только выведет из себя. — Ты точно заболела! Я не узнаю тебя. Что с тобой стало? Мы не виделись несколько недель, а тебя словно подменили. Ты столько лет ждала Джексона, и я не поверю, чтобы ты взяла вот так сама и отказалась от него! Ты подвержена влиянию Даниэля! Но с этим нужно покончить!

Никто не верит. Я и сама не ожидала от себя этого.

Подвержена влиянию Даниэля? Они с Джексоном заодно?

— Какой ты счастливой с ним была… А на маскараде… Душа услаждалась, когда я смотрела на вас… Я предполагала, что тебя первой отдам замуж! А тут… Он же столько всего сделал, чтобы быть с тобой. Ты что, забыла о дне рождении? Да он все отдал, чтобы быть с тобой, а ты оставила его одного. — Едва ли эти слова слетают с ее губ, как ей удается ударить по больному. «Господи, дай мне сил…» А в груди все снова трясется. Недопитую чашку я ставлю обратно. Давиться больше не могу. Я пила лишь бы растянуть время на обдумывание ответов, но от Ритчелл сегодня не вопросы исходят, а тонны слов и обвинений, включая указания. «Значит, уж не такая я бесчувственная, если всполошилась, как только возникла тема о Джексона. Виновата перед ним, знаю…»

Что-то там грызет совесть и расшатывает неуспокоенные нервные клетки. Грозно и железно из меня выходит:

— Я ничего не забыла. Ничего. — И доношу все с самого начала, через боль, начиная с момента, когда мы защитили проект, про то, как встретила отца, про нападок Беллы, ее звонок, про Джексона и его приход сюда, про Даниэля и его переживания, про общение с Мейсоном и его «Мэрилин Монро», скандалы с мамой и завершаю монолог — уже устал язык, давненько не говорила столько — тем, что узнала, где и с кем живет отец.

Ритчелл приземляется напротив, спиной упираясь к стене и, как ни странно, слов от нее нет. Шок это или?..

— Теперь ты понимаешь? — ослабевшим голосом говорю я, чуть ощутив радостное чувство освобождения от того, что выговорилась. — Где бы я не ступала, одни неприятности сыплются на голову… Я орудие удовлетворения любви Даниэля, но душа его сгниет, если я уйду… Я никого не хотела обидеть своим выбором. Эгоистическими устремлениями я не была наделена… Ни по отношению к Мейсону, ни по отношению к