На какой-то миг ему безумно захотелось бежать. Обменяться местами с Первым Позади, а потом и со Вторым – снова оказаться на безопасном расстоянии, получить шанс еще раз все обдумать, подготовиться…

– Эй, Фарн, – высунул голову из-за входной занавески их очередомика Галперт, его двоюродный брат. – Представляешь, пока тебя не было, я продвинулся на один номер.

Хестлер сложил мотоколесо, прислонив его к выцветшей стенке очередомика. Он подождал, пока Галперт вылезет, и как бы ненароком распахнул занавеску настежь: стоило кузену провести полчаса в очередомике, пока Хестлер ездил в бытпункт, и воздух внутри становился спертым и неприятным.

– Мы почти подошли, – возбужденно сообщил Галперт, отдавая Хестлеру сейф-кейс с документами. – Я не я буду, если…

Он замолчал: позади внезапно поднялся крик. Плюгавый белобрысый человечек с выпученными голубыми глазами пытался втиснуться между Третьим Позади и Пятым Позади.

– Слушай, он же и правда Четвертый Позади, разве не так? – спросил Хестлер.

– Как вы не понимаете, – плакался коротышка. – Я вынужден был отлучиться из-за внезапного естественного позыва… – Его близорукие глаза остановились на Пятом Позади – крупном мужчине с грубыми чертами лица; Пятый Позади был в кричащей рубашке и темных очках. – Вы же обещали посторожить мое место!..

– А зачем тебе тогда бытовой перерыв, а, парень? Все, пшел!..

Уже многие теперь кричали на коротышку:

– Влез-лез-лез без-без оче-очереди-ди… ВЛЕЗ БЕЗ ОЧЕРЕДИ! ВЛЕЗ БЕЗ ОЧЕРЕДИ!!!

Человечек, зажимая уши, отскочил, а хор все громче и громче скандировал непристойное выражение, по мере того как присоединялись все новые голоса.

– Но это же мое место, – взвыл изгоняемый. – Мне его папочка оставил, когда умер. Вы же знали моего папочку!..

Но его слабые протесты утонули в обвиняющем реве толпы.

– Так ему и надо, – буркнул Галперт, хотя ему и было неловко слушать, как толпа хором выкрикивает грязное ругательство. – Раз человек настолько не уважает свое наследство, что может вот так запросто оставить место и уйти…

Бывший Четвертый Позади повернулся и побежал, все еще зажимая ладонями уши. Люди смотрели ему вслед.

Галперт сел на мотоколесо и укатил, а Хестлер минут десять проветривал очередомик. Все десять минут он стоял неподвижно, скрестив на груди руки и глядя в затылок Первому Впереди. Отец рассказывал, помнится, истории про Первого Впереди – о тех днях, когда оба были молоды и стояли еще в самом хвосте Очереди. Первый Впереди был тогда, похоже, настоящим живчиком: все заигрывал с женщинами, стоявшими неподалеку, – предлагал, к примеру, обменяться местами за «встречное понимание»… Теперь-то от живчика немного осталось – исходящий потом коренастый жирноватый старик в изношенных, потрескавшихся ботинках…

Но вот самому Хестлеру повезло. Он унаследовал место отца, умершего от удара двадцать одну тысячу двести девяносто четыре номера тому назад. Не многим молодым людям так везло. Ну то есть, конечно, он не так уж молод, ему пришлось-таки отстоять свое. Кто скажет, что он не заслужил отдых?..

И вот теперь – уже, может быть, через несколько часов – он дойдет до самого конца Очереди. Он погладил сейф-кейс, где были документы – отцовы и, конечно, его собственные, жены, детей и Галперта. Через несколько часов, если Очередь будет продвигаться теми же темпами, он сможет наконец расслабиться, отдохнуть, и пусть ребята покажут, что способны в жизни добиться не меньшего, чем их отец, и достигнут конца Очереди до сорока пяти! У них есть уже свои места в Очереди, вот пусть и…

Внутри очередомика было душно и жарко – Хестлер стянул куртку и скорчился в мини-гамаке. Не самая удобная позиция, зато в строгом соответствии с Кодексом Очереди – с тем пунктом, который требует, чтобы по крайней мере одна нога постоянно касалась земли, а голова находилась выше пояса. Хестлер вспомнил, как несколько лет назад один бедолага – у него не было очередомика – заснул стоя. Его глаза закрылись, колени подогнулись, и он медленно сел на корточки. Медленно встал. Моргнул несколько раз и опять задремал. Вниз – вверх – вниз… Они следили за ним целый час. И наконец голова несчастного склонилась – и оказалась ниже пояса! Тогда они вытолкнули его из Очереди и сомкнулись. Да, крутое было времечко, и нравы были крутые. Не то что сейчас, когда ставки так велики. Когда они уже так близки к цели. Сейчас не до грубых шуток.

Перед самым закатом Очередь еще продвинулась вперед. Теперь перед Хестлером оставалось всего трое! У него екнуло сердце.

Было уже совсем темно, когда послышался шепот:

– Четвертый Впереди!..

Хестлер подскочил и заморгал, пытаясь понять, приснился ему голос или нет.

– Четвертый Впереди! – повторил голос. Хестлер отдернул занавеску, ничего не увидел и хотел было закрыться, но тут разглядел худое бледное лицо, выпученные глаза – бывший Четвертый Позади заглядывал в очередомик через вентиляционное окошечко.

– Вы должны мне помочь, – прошептал коротышка. – Вы же видели, как все было, вы можете сделать заявление, что это было неправильно, и…

– Слушайте, почему вы вышли из Очереди? – перебил Хестлер. – Я же знаю, что сейчас ваша смена. Так что же вы не следите за своим новым местом?

– Я… я не могу примириться с этим. – Четвертый Позади был разбит, сломан. – Моя жена, дети – они надеются на меня…

– Раньше надо было думать.

– Клянусь, я ничего не мог поделать. Понимаете, ну – приспичило и…

– Вы потеряли место. Что же я могу сделать?

– Если мне придется начать все с начала – мне будет семьдесят, когда я опять подойду к окошку…

– Я что, сторожить должен был ваше место?..

– …Но вы можете сказать полицейским из Охраны Очереди, объяснить, что тут особый случай…

– Да вы спятили! И не подумаю.

– Но вы… вы всегда казались мне порядочным че…

– Шли бы вы отсюда. Еще увидит кто, что я тут с вами…

– Я должен был поговорить с вами. Я не знаю, как вас зовут, но после того, как мы девять лет простояли в Очереди всего в четырех местах друг от друга…

– Убирайтесь! Не то вызову полицейского!..

Четвертый Позади ушел, а Хестлер долго ворочался – никак не мог опять устроиться достаточно удобно. Кроме того, внутрь очередомика залетела муха, да и ночь была очень жаркая. Потом Очередь продвинулась еще на одного человека – Хестлеру пришлось вылезти и откатить очередомик вперед. Он уже третий! Эта мысль так взволновала Хестлера, что он даже почувствовал дурноту. Еще две подвижки – и он у окошечка! Он откроет сейф-кейс, передаст свои бумаги в окошечко – о, конечно, он не станет торопиться, он будет крайне аккуратен и сделает все как полагается. Он ощутил ледяной укол страха: а вдруг там, позади, в одном из пунктов вдоль Очереди, кто-нибудь ошибся и в бумагах не хватает какой-нибудь визы, или штампа нотариуса, или подписи свидетеля… Но нет, быть того не может. Только не подобная глупость! Ведь за такое вышибут из Очереди – ты теряешь место и должен все начинать с самого начала.