– Высота продолжает падать, – доложили из радарной. – Уже восемьсот футов…

– Вы теряете высоту! – крикнул Треливен. – Теряете высоту! Поднимайтесь! Держитесь на тысяче!

Дженет продолжала монотонно докладывать скорость.

– Выше… надо еще выше! – процедил Спенсер сквозь стиснутые зубы, выжимая на себя штурвал. – Что за колымага такая неповоротливая! Не слушается! Ну никак!

– Поднялись на девятьсот, – доложили из радарной. – Еще немного… Все! Теперь тысяча. Пусть так и держит.

Треливен повернулся к старшему диспетчеру:

– Заходит на последнюю прямую. Выключить все посадочные огни, кроме тех, что на ноль восьмой. – Затем скомандовал в микрофон: – Выровняйте курс между ноль семьдесят четыре и ноль восемьдесят. Следите за скоростью и высотой. Держите тысячу футов до дальнейших указаний.

Одна за другой погасли цепочки света от спрятавшихся в траве ламп, оставив освещенной лишь главную полосу.

– Джордж, когда будете готовы, выходите из разворота, – сказал Треливен, – и выровняйтесь вдоль полосы, которую видите перед собой. Идет дождь, так что включите стеклоочистители. Выключатель внизу справа от кресла второго пилота, он четко обозначен.

– Ищите, Дженет, – сказал Спенсер.

– Джордж, держите высоту тысячу футов. Мы вывели вас заранее, так что времени у вас много. Пусть Дженет разыщет выключатель посадочных фар. Он на верхней панели, чуть влево от центра. Еще раз напоминаю: держите высоту.

– Выключатель нашли? – спросил Спенсер.

– Минутку… да, нашла.

Спенсер быстро взглянул вперед и выдохнул:

– Боже праведный!

Взлетно-посадочная полоса с яркими точками огней в серовато-синей предрассветной дымке на таком расстоянии казалась невероятно узкой, словно кусочек железнодорожного полотна. Спенсер на секунду высвободил руку и вытер слезившиеся от напряжения глаза.

– Скорректируйте курс, – продолжил Треливен. – Выровняйтесь строго по прямой. Держите высоту, Джордж. Теперь слушайте меня внимательно. Рассчитайте касание примерно на трети полосы от себя. Слева слабый боковой ветер, так что приготовьтесь поработать правой педалью.

Спенсер медленно повернул нос машины, а координатор добавил:

– Если посадочная скорость будет слишком высокой, воспользуйтесь аварийным тормозом. Тяните на себя красную ручку, которая у вас перед глазами. Если не поможет – выключите зажигание. Это четыре тумблера у вас над головой. Дженет, видите их?

– Да, Ванкувер.

– Если придется выключать, действуйте очень быстро, – пояснил Спенсер, – не теряя ни секунды.

В горле у него пересохло так, будто туда песку насыпали. Не лучше себя чувствовала и Дженет. Чтобы унять дрожь, девушка крепко сцепила руки, прижав их к коленям.

– Осталось совсем недолго. Про аварийный сигнал помните?

– Не забыла. Нажму кнопку прямо перед касанием.

– Следите за скоростью. Говорите.

– Сто двадцать… сто пятнадцать… сто двадцать…

– Начинайте снижение, – сообщили из радарной. – Четыреста футов в минуту. Проверьте шасси и закрылки. Держите курс.

– Хорошо, Джордж, – сказал Треливен. – Полностью выпускайте закрылки. Скорость сто пятнадцать, выровняйте машину и начинайте снижение – четыреста футов в минуту. – Он повернулся к Гримселлу. – На поле все готово?

– Целиком и полностью, – кивнул руководитель полетами.

– Тогда все: осталось шестьдесят секунд.

Все службы аэропорта затаив дыхание прислушивались к приближавшемуся рокоту двигателей. Треливен протянул руку и взял у Гримселла бинокль.

– Дженет, выпускайте закрылки полностью! – велел Спенсер. – Высота и скорость! Говорите!

– Тысяча футов… скорость сто тридцать… Высота восемьсот футов, скорость сто двадцать… уже сто пять! Снижаемся слишком быстро!

– Вверх! – воскликнул Треливен. – Назад! Слишком быстро теряете высоту!

– Знаю, знаю! – крикнул в ответ Спенсер и толкнул рычаги вперед. – Следите! – бросил он девушке.

– Шестьсот пятьдесят футов, скорость сто… четыреста футов, скорость сто…

Глаза щипало от пота и страшного напряжения. Спенсер пытался одновременно выровнять скорость и держать посадочную глиссаду по прямой, с тошнотворным ужасом наблюдая, как полоса с каждой секундой неумолимо надвигается все ближе и ближе. Машину водило из стороны в сторону, двигатели поочередно то взвывали, то чуть не глохли.

– Смотрите! Он потерял управление! – заорал с балкона Бердик.

Не отрывая бинокль от глаз, Треливен рявкнул в микрофон:

– Газу! Газу! Слишком быстро теряете высоту! Господи, следите же за скоростью! Нос слишком задран! Живо газу, или рухнете! Газу же, газу!

– Он вас услышал, – сказал Гримселл. – Выправляется.

– Мне бы тоже выправиться, – заметил Бердик.

– По-прежнему сто футов ниже глиссады планирования, – доложили из радарной. – Теперь пятьдесят…

– Выше, выше! – уже не сдерживаясь, кричал Треливен. – Если еще не дали аварийный сигнал, то сейчас самое время. Кресла поднять, головы всем вниз!

Когда в салоне раздался пронзительный звон, Байрд во весь голос прокричал:

– Все вниз! Держитесь крепче!

Скрючившись в креслах, болельщики Джо и Хейзел Грир тихо и спокойно обнялись. Неуклюже и торопливо перебирая руками, Чайлдер попытался притянуть к себе жену, затем быстро наклонился к ней и прикрыл своим телом. В середине салона кто-то молился, то и дело всхлипывая. В хвосте один из компании выпивох воскликнул:

– Господи, помоги! Вот оно!

– Пасть закрой! – рявкнул Пейдодна. – Не вякай тут!

В диспетчерской Гримселл говорил в микрофон:

– Всем пожарным и спасательным машинам оставаться на своих местах до прохождения самолета. Возможна болтанка.

Его голос, усиленный репродукторами, металлическим эхом отдавался от стен зданий.

– Он вернулся на двести футов, – доложили из радарной, – и по-прежнему ниже глиссады. Сто пятьдесят и опять ниже. Он слишком низко, командир! Сто футов…

Треливен стащил с головы наушники, вскочил на ноги: с микрофоном в одной руке и биноклем в другой, – и крикнул:

– Держите высоту, пока не подлетите поближе к полосе! Приготовьтесь медленно сбавить обороты… Чуть пониже… Вроде бы так…

– Чертов дождь! – выругался Спенсер. – Ничего не вижу.

Он сумел разглядеть, что они летят над травой. Где-то впереди смутно маячило начало полосы.

– Следите за скоростью! – напомнил Треливен. – Нос опять задирается. Выровняйтесь перед касанием и приготовьтесь педалью погасить ветер слева… Хорошо… Приготовились к посадке…

Под самолетом промелькнуло начало полосы шириной в двести футов.

– Ну же! – закричал Треливен. – Заходите слишком быстро. Поднимите нос! Выше! Газ убирайте! Еще! Выравнивайте машину. Не так резко, спокойнее! Приготовьтесь к боковому ветру. А теперь потихоньку вниз, вниз!

Выпущенные шасси зависли в нескольких футах от бетонки. Спенсер осторожно двигал штурвалом туда-сюда, пытаясь на ощупь провести касание. Горло у него перехватило от страха, когда он осознал, что кабина здесь гораздо выше, чем у тех самолетов, на которых ему доводилось летать, и что-то рассчитать практически невозможно.

Казалось, колеса целую вечность неслись над полосой, затем последовал толчок и касание. Завизжала резина на колесах шасси, в стороны полетел дым. От удара машину снова подбросило в воздух. Затем огромные шины снова попытались зацепиться за бетонку.

Третий толчок, потом еще и еще. Чертыхаясь сквозь стиснутые зубы, Спенсер тянул штурвал на себя. Все кошмары предшествовавших этому моменту долгих часов превратились в леденящую кровь реальность. Серая полоса под ним подпрыгнула,