Мы пошли в комнату. Настроение было просто подавленное. Меня отчислили…Родители еще не знают об этом, и я боюсь увидеть их реакцию. Хорошо, что судьба столкнула меня с Эдгаром и хорошо, что я полюбила его. Без него я бы просто пропала. Если вчера меня раздражала его упертость, то сегодня я просто благодарила, что у парня настолько сильный характер.

Боялась заходить в комнату. Видеть разочарованное лицо Таи, отвращение в глазах Кати, слышать пронзительный смех Маши…

Подошла к двери, где на недавно появившейся табличке были записаны наши имена «Таисия Белова. Александра Мирошниченко. Мария Толстопятко. Карина Тарасова». Имя Карины было зачеркнуто. Следом зачеркнут мое…

Но в комнате меня ждал сюрприз.

Маша собирала вещи, раскладывая их в большую сумку. Выглядела она тоже мрачно.

– Ты куда? – тут же спросила я.

– Кто-то растрепал тетке, что я всех напоила на той вечеринке, – вяло проговорила Маша, яростно кидая свои трусы в чемодан. – она меня выселила. Я ведь правила нарушила…А остальных ждет наказание – уборка на территории кампуса, покраска забора. Меня все ненавидят. – Маша недовольно швырнула сложенную футболку в сумку.

Ну хоть не меня одну будут презирать…

Я достала из-под кровати чемодан и раскрыла его. В сердце больно кольнуло. Я собираю свои вещи…Я выселяюсь отсюда…Теперь не буду здесь жить…Мое студенчество прошло ужасно быстро и закончилось так печально…

В комнату зашла комендантша и сказала:

– Мирошниченко, вышел приказ от имени ректора выселить тебя до пяти вечера. Не тяни время и собирайся. Договор о расторжении ждет тебя внизу. И ты пошевеливайся! – злобно рявкнула она Маше. – Позорище! Такого стыда я давно не чувствовала! Меня лишили премии из-за твоей тупой пьянки! Курица! Алкашка!

Коменда громко хлопнула дверью, и Маша показала ей средний палец. Затем посмотрела на меня:

– А тебя за что выселяют?

– Меня…отчислили… – мрачно сказала я, открывая чемодан. Эдгар достал сложенные вещи с первой полки и положил их на кровать.

У Маши широко округлились глаза:

– Охринеть! За что?

"А ты что, не знаешь?".

– Да там…одна неприятная ситуация случилась… – тихо проговорила я, складывая одежду в чемодан.

– М-да, веселое начало апреля. – фыркнула Маша.

За час мы собрали с Эдгаром все вещи, и мой уголок полностью опустел…Маша тоже подготовилась к выселению и молча без прощания вышла из комнаты. Ну и плевать на нее. Мне было больно прощаться со своей комнатой. Какие только чувства я к ней не испытывала…

Одна Тая проживет тут до конца семестра.

Я вспомнила, с какими мыслями заселилась сюда. Подружиться с соседкой, ездить с ней за продуктами, гулять по вечерней набережной, ходить вместе на пары…Но все получилось не так, как нарисовалось в розовых фантазиях…

Мечта закончить университет с красным дипломом тоже мощно разрушилась.

Мы с Эдгаром вместе выгрузили три моих чемодана на первый этаж, и я расторгла договор. Вышла из общежития с покрасневшими от горьких слез глазами. Так обидно…Так паршиво…

Эдгар вызвал такси, и мы загрузили в машину мои вещи. Такси выехало за пределы кампуса и поехало по шумной улице. Я мрачным взглядом наблюдала, как уменьшалось здание общежития. Что теперь делать, не ведаю…Как жить дальше? Что делать?!

Как рассказать родителям о случившемся?

И как мне продолжить свое обучение? Не могу я, человек, окончивший школу почти с красным аттестатом и первый семестр на одни пятерки, не считая русского, не получить высшего образования…

Вечером мы отправились в полицейский участок…точнее я боялась туда идти, но Эдгар заставил…Я написала заявление на Валерию Раевскую, и мне сообщили, что вскоре рассмотрят это дело.

Но лучше от этого мне не стало.

Лера была счастлива. Олеся Леонидовна сделала все так, как нужно было. Девчонку с позором выгнали из научной конференции, и ректор подписал приказ об отчислении. Университет не скоро забудет о произошедшем. Преподавательница заслужила свой счастливый билет на Мальдивы. Правда, как она будет добираться обратно с острова домой, Леру не заботило. Олеся Леонидовна была сама настолько счастлива, что тоже не подумала об этом, и бегом побежала собирать чемодан. Самолет будет ждать ее вначале июля, как раз после окончания летней сессии.

Лера понимала, что наконец-то ее коварный план двигался к финалу. Но счастье долго не длилось: ее вызвали в полицейский участок.

На месте Лере сообщили, что ее друг Виктор мертв. На удивление полицейских, Лера на эту страшную новость отреагировала непривычно: не расплакалась, не начала кричать "Да быть такого не может!", она лишь сказала холодным бесстрастным голосом: "Странно. На него это не похоже".

– В его квартире была найдена предсмертная записка. – сообщил следователь. – В ней было написано, что он потерял все, над чем долго работал, что он столкнулся с настоящим позором на всю жизнь, и жить больше не хочет. В содеянном обвинил некую девушку, имени ее не указал. Вы ее знаете? – следователь внимательно оглядел Леру, будто пытался по чертам ее эмоций определить, врет она или говорит правду.

– Наверное, писал про свою студентку Мирошниченко Александру, – равнодушно ответила Лера. – это она его довела до самоубийства.

– Хм. – недоверчиво нахмурил брови мужчина. – В записке было еще указано, что он долгое время страдал от какой-то болезни, катастрофически не хватало денег на лечение, и он в любом случае бы погиб, и решил ускорить приближении смерти, чтобы не мучиться.

– У него были проблемы с сердцем. – добавила Лера. – А эта глупая девчонка только все испортила.

– Напомните ее имя?

– Мирошниченко Александра, тысяча девятисот девяносто девятого года рождения. – Лера злорадно улыбнулась, проговаривая это имя. У нее уже не возникало порыва плеваться ядом, проговаривая его. Она наоборот хотела кричать, чтобы еще сильней усугубить печальный исход судьбы девушки.

"Я думаю, она тоже не выдержала и повесилась. Тогда менты окончательно запутаются в этом расследовании и закроют его. – радостно думала девушка. – Витя сам виноват. Нечего было мне отказывать. Нейросети творят просто чудеса".

– А вы знаете ее адрес проживания? – спросил следователь.

– Нет. – коротко ответила Лера.

Мужчина что-то написал на бумаге. Лера не смогла разобрать его почерка.

– Хорошо, спасибо за предоставленную информацию. – кивнул следователь. – Если появится еще какая-то информация, сообщите нам.

– Несомненно. – гордо ответила Лера и покинула кабинет.

Девушка села в свою белоснежную БМВ и начала подкрашивать губы. Сердце пульсировало от радости. Она ликовала от того, насколько сильно весь университет обескуражен случившейся конференцией. "Была бы скучная и предсказуемая, а так я шума навела". – улыбалась она, закрашивая нижнюю губу. Смерть Вити особо ее не волновала. Она знала, что однажды это бы случилось. "Он сам виноват. Я не заставляла его вешаться. Я хотела убить только девчонку". – думала она, причмокивая губами и закрашивая красной помадой верхнюю губу.