– Даже если ехать напрямик только туда и обратно, ответ придет не раньше очередного новолуния, – сказала Ренна.

Кости заклацали вновь, и на сей раз Ренна ам’Тюк задержала дыхание, но после долгой паузы Инэвера так ничего и не произнесла.

– Что там?! – крикнула Ренна, когда молчание стало невыносимым. – Что ты видишь?

– Бывают варианты будущего, которые нельзя… – начала Инэвера.

– Хватит молоть демоново дерьмо! – гаркнула Ренна. – По этому каналу доходят не только слова! Я знаю, что ты врешь. Ты что-то увидела и не хочешь говорить.

Инэвера вздохнула:

– Ты права. Приношу извинения за обман. Он позорит нас обеих. Молю тебя о прощении.

– Мне все это безразлично, – ответила Ренна. – Скажи, что увидела.

Инэвера снова перевела дыхание. Дживах Пар’чина была несносна, но в то же время права.

– Я вижу, что весь поселок пляшет под дудку демона. Люди похожи на марионеток. Вижу, как брат убивает сестру, отец убивает сына. Вижу пустую колыбель.

Совещание продлилось несколько часов, но Джардир и без Лиши с Инэверой понял, что наверху наступает рассвет. Его магия натолкнулась на мягкое сопротивление. Скоро оно превратится в неодолимую силу.

– Ночь на исходе, близок рассвет, – произнес наконец Джардир. – Возможно, мы разговариваем в последний раз и потом все кончится, а потому я хочу ненадолго остаться наедине с моей дживах ка.

Они быстро простились, и Джардир, словно свечки задул, отключил всех, одного за другим, от связи.

– Как ведут себя Асом с Асукаджи? – спросил Джардир, когда на линии осталась одна Инэвера.

– Мальчикам указали их место, и теперь из них получаются отличные вожди.

– Это хорошо, – сказал Джардир. – Похоже, что, стараясь отвести тебя от бездны, я привел бездну к тебе.

– Мы будем стоять насмерть, любимый, пока ты пронзаешь сердце Най, – ответила Инэвера.

– В моей зрелой жизни не было случая, чтобы я обошелся без твоих советов. Я не осознавал, насколько стал зависим от них.

– Мне понимать это так, что тебе меня не хватает?

– Понимай это так, что я боюсь, дживах. А когда ты рядом – страх меньше.

– О любимый! – прошептала Инэвера. – Сам Эверам не сказал бы вернее.

– Избавитель. – Шанвах приложилась лбом к полу.

Шанджат с зеркальной точностью повторил ее движения.

– Встань, племянница. – Джардир уже понял, о чем она попросит.

Он в тихом ужасе смотрел, как она набирается смелости.

– Здесь, как нигде, мы отрезаны от влияния Алагай Ка, – сказала Шанвах.

– Да, это так, – кивнул Джардир.

– И твоя сила велика, как никогда.

– Да, – подтвердил он.

– Тогда, может статься, именно здесь тебе удастся исцелить моего отца.

– Не исключено, – ответил Джардир. – А как быть с нашими планами? Кто будет вести нас и говорить за Алагай Ка?

– Не знаю, – сказала Шанвах. – Я не Избавитель, но верю, что все возможно с благословения Эверама.

– Возможно-то все, – согласилась Ренна, – но не слишком вероятно.

– Если он исцелится, а Алагай Ка понадобится голос, то вызовусь я, – продолжила Шанвах.

– Племянница…

– Это будет мое решение, – дерзнула перебить она. – Выбор, которого не было у отца. Он был великим человеком. Кай Копий Избавителя. А я – девчонка, тонущая в море его славы.

– Ты заблуждаешься, Шанвах вах Шанджат, – произнес Джардир. – Твоя слава, как и отцовская, безгранична. Ты крадешь его жертву, и я не верю, что он бы этого захотел.

Шанвах взяла вялую руку отца:

– Тогда пусть выберет сам.

– Идейка – дрянь, – сказала Ренна. – Шанвах известны наши секреты…

– Какие, Ренна вах Арлен? – спросила Шанвах. – Что мы – свеча, брошенная в бездонный колодец? Что мы боимся? Демон уже знает это и глумится над нами. Пусть прочтет мои тайны, если отец избавится от этой… мертвой жизни.

Джардир посмотрел на Пар’чина, и его аджин’пал кивнул.

– Думаю, ты можешь это сделать. Мы в долгу перед Шанджатом и должны попытаться. Найдем другой способ общаться с демоном.

– Благодарю тебя, Пар’чин, – сказала Шанвах.

– Но дело не только в силе, Шанвах, – предупредил Пар’чин. – Перед нами головоломка, а нам не хватает фрагментов.

– Но вы же попробуете? – взмолилась она.

Джардир кивнул:

– Встань, Шанджат.

Когда воин выпрямился, он всмотрелся в его ауру. В таком состоянии, не находясь во власти Алагай Ка, его зять не мог противиться прямым командам.

Джардир увидел, как его слова разослали рябь по невозмутимой поверхности и пробудили не только мышечную память. Весь умственный потенциал Шанджата окрасился в яркий цвет.

– Прочти Четвертый Бархан Эведжаха, – приказал Джардир.

В жизни такая команда напрягла бы Шанджата сильнее всякого боя, но мозг его, не имея воли к сопротивлению, безукоризненно повторил все священные слова. Правда, краски его сознания отбрасывали тени при каждом сполохе.

– Вон там, – показал Джардир.

Остальные стояли поодаль, но Пар’чин, будучи призван, шагнул вперед и всмотрелся:

– Вижу.

Ренна встала с ним рядом:

– Ага. Как тучки в синем небе.

– Я не вижу, – сказала Шанвах.

– Как мы и опасались, – молвил Джардир. – Алагай Ка не только сокрушил волю твоего отца. Он… заразил его сознание.

Шанвах понурила голову:

– Неужели дух демона сохраняется даже здесь, в средоточии могущества Эверама?

– Это не дух демона, – объяснил Пар’чин. – Скорее… небольшие пометки на полях сознания: «Если произойдет то-то, поступи так-то».

– Значит, он превратил отца в гвила. – Над Шанвах вспыхнул образ: она сидит на Алагай Ка верхом и забивает его насмерть, а ихор брызжет дугой. – В собаку, выдрессированную хозяином.

– Ты этого пожелала, племянница, – напомнил Джардир. – Крепись.

Шанвах убрала покрывало и кивнула, ее аура улеглась.

– Я спокойна, дядя.

Джардир повернулся к Шанджату:

– С кем ты боролся на торжествах по случаю моего восхождения на Трон черепов?

– С Кераном, – ответил Шанджат.

В его сознании вспыхнули огоньки, но тени остались.

– Почему? – спросил Джардир. – Выбрал бы Хасика – он напился кузи, и шансов победить было больше.

– Потому что Хасику мало победы, – сказал тот. – Он бы не успокоился, пока не опозорил меня перед зрителями. Я знал, что Керан не допустит моего бесчестья.