— Вот мы и определились, — улыбнулся Михаил, делая крохотный шажок к стене людей. — В конце тридцатых, когда количество мертворожденных и детей с физическими и психическими отклонениями начало рождаться на порядок больше, чем «практически здоровых», в странах ООН постановили «право на ребенка», подразумевающее право каждого человека на один бесплатный курс внеутробного выращивания плода. У нас лоббировал закон и выиграл тендер на реализацию этого права, как вам хорошо известно, мой отец — Юрий Николаевич Королев, обладавший к тому моменту необходимыми технологиями и мощностями. Так лаборатория Королева начала разрастаться в транснациональный холдинг LPI. Данное право подразумевает, что каждый человек вне зависимости от пола, возраста и гражданской принадлежности вместо естественных родов имеет право на бесплатную процедуру оплодотворения клетки (со своей половиной или используя донорский материал), ее инкубационного периода в клинике LPC и получения ребенка на руки за счет государства. За дополнительную и существенную плату возможно «живое проектирование», когда будущий человек корректируется по запросам «родителя» на генном уровне. Если ребенок появляется на свет при реализации «права на детей», он не считается живым проектом, даже если в нем нет ни гена от родителя, и имело место живое проектирование. Как минимум две трети из вас рождены посредством реализации «права на ребенка» или же сами имеете подобных детей.

— И что теперь?

— Ближе к делу!

— Я напомнил об этом лишь потому, что вы собрались у дома человека, владеющего компанией, подарившей жизнь вам и вашим детям, — пояснил Михаил без улыбки.

— Холдинг наполовину принадлежит государству! — напомнила Юля.

— «Русь» владеет двадцатью четырьмя процентами — это верно. Но вы и ваши родители для реализации своего права обращались в клиники Live Project Cosmetics, а не в государственные. Итак, очень существенная часть людей ныне, по факту рождения, мало чем отличается от живых проектов, — в толпе послышался гул негодования, и Михаилу пришлось повысить голос, — и потому я считаю логичным и правильным закон о наделении живых проектов теми же правами, что и обычные граждане! Они такие же, как мы! С их помощью мы постепенно выбираемся из демографического кризиса. Души наших предков, если хотите, не находя возможности воплотиться в живорожденных людях, обретают себе место в телах живых проектов. А любим и страдаем мы, поверьте, одинаково.

— Но, раз вы…

— Почему вы не сделали этого раньше?

— Потому что двадцатью четырьмя процентами LPI владеет государство, а этот закон значительно повысит расходную часть на содержание клонов. Вы же понимаете, что акционерам это просто невыгодно! И если бы не ваше негодование, все оставалось бы по-прежнему.

Невнятные возгласы заставил Михаила улыбнуться. Со стороны офиса слышался вертолетный гул. Взгляд президента заставил Васю попросить летчика не торопиться.

— А теперь, когда мы выяснили, что я не враг ни вам, ни моим живым проектам, я скажу, зачем вы здесь собрались. Одни из вас, вы будете «правыми», были рождены в достатке и получили все необходимое, чтобы считать себя сливками общества. Вы знаете толк в развлечениях; в ваших кругах нет людей, пользующихся общественным транспортом; на вашем счету есть средства для очередного омоложения организма; вы работаете на лучших позициях или не работаете вовсе. Вы гордитесь принадлежностью к своему кругу и с пренебрежением смотрите на тех, кто находится на окраине. Вы живете в ногу со временем и поддерживаете множество связей, на что и уходит весь ваш досуг. Вы можете позволить себе многое, но даже это многое не способно утолить вашу жажду. Вы перманентно уставшие, познавшие все тайны вселенной, побывавшие во всех уголках мира мудрецы, хотя не каждый из вас ответит на элементарные вопросы, например, сколько на Земле континентов, и какая компания является лидером в поставках на российский рынок животного белка. Вы сходу можете назвать названия десятков антидепрессантов, в функции которых входит блокировка различных симптомов нервных расстройств, но не можете представить себе и часа без сети. Вы попробовали все, что можно съесть, выпить, вдохнуть, закапать или вколоть в себя, но так и не поняли, почему регулярно теряете сознание. Мы здесь все цивилизованные люди, поэтому если вы аккуратно пройдете в правую сторону, — Михаил указал себе за спину, — ваши соседи не будут возмущаться.

— Михаил Юрьевич, это неразумно, — предостерег Вася.

Тем временем Юля сделала несколько шагов и оказалась за спиной Михаила. Склонив голову в ожидании, она наблюдала, как друзья из ее круга, а за ними соседние круги, связанные тонкими прослойками общих знакомых, неторопливо продефилировали направо. Михаил ждал, выцепляя взглядом мелькающие в свете фар модные сапожки или стильные ботинки на тонкой, совершенно не предназначенной для подобной погоды подошве. Он вдыхал незнакомые ароматы парфюма и ловил на себе прельщающие взгляды. Потребовалось не больше двух минут.

— Слева остались люди, живущие от зарплаты до зарплаты. Если вы получили образование выше специального, то сделали это не для бумажки или статуса и работаете по специальности. Вы искренне верите, что трудитесь во благо страны или семьи и так же искренне не понимаете, почему ваш труд приносит столь скудные плоды. Вы отдыхаете от работы в недорогих сервисах, а летом выбираетесь на дачи, где снова можно вырастить что-то натуральное. Вы не отделяете себя от простых людей, а потому в метро вам не наступают на ноги и не пихают локтями. Вы живете в гармонии со своим зачастую нищенским положением, не пытаясь ничего изменить, потому что не знаете или не верите, что это можно изменить, — Михаил сделал паузу и удовлетворенно кивнул, когда ни с какой стороны не послышалось возражений. — Как я и думал, середины нет. И это не плохо…

Итак, сейчас почти одиннадцать и вы собрались у ворот моего дома по двум причинам, совершенно не связанным и, более того, не имеющим ни ко мне лично, ни к живым проектам LPI ни малейшего отношения. Люди, оставшиеся слева от меня, живут в атмосфере беспомощного наблюдения неприкрытого беззакония и лжи. Вы многое способны понять, а если не понять, то интуитивно почувствовать. Я бы поделил вас снова, но боюсь, здесь слишком мало места. Одна часть из оставшихся слева — это те, кто видит и понимает достаточно, чтобы прийти к моему дому и ждать меня так долго и, даже, безнадежно, лишь для того, чтобы понять, что не все еще потеряно. Что есть движущие силы, а если и они иссякают, то хотя бы есть воля и стимул, есть уверенность, которую вам хочется почерпнуть. Вы пришли, чтобы вспомнить, что такое уважение. И я искренне рад вам.

Вторая часть — это отчаявшиеся, тонущие в безнадежности и беззаконии люди, которым уже некуда идти и некому кричать. Вам кажется, что нужно бороться, но у вас нет ни сил, ни искреннего желания, ни времени, ни знаний, чтобы это делать. Да и с чем бороться — тоже непонятно. Вы покинули свои дома от отчаяния, из-за безысходности, чтобы лицезреть зло материальное и достижимое.

У нас слишком давно не появлялось внутренних врагов, на которых можно было бы выместить свое негодование. Пришло время выпустить пар и обстоятельства сложились так, что объектом для этого была выбрана моя компания и я лично. Я лишь примерно могу предположить порядок затрат, привлеченных для очернения «Живого проекта» и меня. Но сейчас речь не об этом. Я не хочу думать о том, что вы пришли выпустить пар, потому что оставляю за вами право считать себя людьми разумными, уважающими право каждого человека на жизнь и личную неприкосновенность. Я думаю, вы пришли за надеждой.