попадет такая куда нужно. Закрутив их двойными оборотами, каскадом и из-под ноги, я довольный и с чувством совершеннейшего спокойствия покинул публику и завершающих номер девчонок, которым удалось без падения и с очередным триумфом подвести финальную черту в сегодняшней программе, доказав тем самым, что цирк еще долгие годы может называться профессиональным и привлекать в свои ряды многих девчонок и мальчишек.

Пока Любовь Васильевна прощалась с публикой, говоря им: «Вспоминайте цирк, до новых встреч», все артисты скрылись за кулисами. Я стоял в противоположной стороне от Светы, Ани и остальных жонглеров, и совершенно не хотел подходить ближе, так как через минуты две-три послышалось:

— Какой… нехороший человек связал мои ботинки?

И сразу же за голосом Светы последовал голос Вероники:

— Нет, люди, что это такое? Кто тут лазил?

— Тихо! — спокойно сказала Любовь Васильевна. — Что тут у вас случилось?

— Здесь кто-то хорошо поработал, — пояснила Аня, развязывая шнурки в своих ботинках, скрепленных друг с другом.

— Ага, щеткой «Рич аксцес от Джонсон и Джонсон», — продолжил я реплику Ани. — Кому же еще здесь так чисто работать?

Тут я уловил взгляд Вероники, направленный в мою сторону, и тоже посмотрел на нее. Взгляд был таким холодным и всепроникающим, что мне захотелось моментально отвернуться, но я сделал усилие и выиграл этот поединок. Она догадалась!

— Игра началась, Вероника! — прошептал я себе под нос. — Теперь все решит время.

— Что ты бормочешь? — спросила подошедшая сзади Настя.

— Проверяю, все ли взял.

— А-а, ну-ну, проверяй дальше!

Перевалило за одиннадцать, прежде чем мы вышли из актового зала. Проходя длинным коридором к выходу, я взглядом нечаянно наткнулся на один плакат с подписью мальчика из седьмого класса. Общая тема называлась «Гимн школы», но из многих подобных почему-то только один он остался у меня в памяти. Он предложил такую версию:

Мы веселые детишки,

Супер девки и мальчишки!

Джинсы носим и рубашки.

Юные таланты! Да-да!

Учитель дал нам раз в пятак,

Теперь мы знаем, что да как!

Мы веселые детишки!

Супер девки и мальчишки…

Я до самого шатра смеялся и вспоминал его, расшифровывая скрытый смысл. «Нет, он правильно написал: «Учитель дал нам всем в пятак…» Правильно, нечего с лоботрясами и тунеядцами по-другому разговаривать. Пусть знают, кто в школе главный».

Разместив весь свой реквизит для фокусов в своей комнате, я оставил сумку с булавами и кольцами у Любови Васильевны, так как завтра мы собирались выступать с номером «Жонглеры» и «Акробатический дуэт» во дворце культуры профсоюзов — на каком-то особо важном мероприятии, а сам вышел из шатра и, пожелав всего наилучшего Ксении и Насти (Вячеслав убежал домой сразу же по приезду), пошел к трамваю.

«Значит завтра к четырем! Отлично, хоть высплюсь. Я, конечно же, не прочь вставать в шесть утра каждый день, но ведь хорошо бы сделать и перерыв. Как любит говорить Саня: «Голова к вечеру как бубен становится, хоть гвозди киянкой заколачивай. Так мысленно беседуя с самим собой, я добрался до дома. На площадке уже дежурил Леша.

— Наконец-то! — сказал он, выбрасывая бычок от сигареты.

— Что, кетчуп «Кальве» закончился? — вспомнилась мне надоедливая реклама, при виде которой уже начинало мутить в животе.

— Не понял…

— Все, проехали, назад дороги нет. До тебя, как до жирафа, пока дойдет, сто лет пройдет.

Я впустил его в квартиру и, закрыв дверь, прошел в зал.

— Ты это про что тогда говорил? — произнес он.

— Если хорошо будешь слушать телевизор — узнаешь.

— Трудно сказать уже? — обиделся тот.

— Нет, почему же, но сообразительность тренировать надо. Неудивительно, что ты по литературе еле-еле на три тянешь. Зачем голову носишь?

— Чтоб было!

— Тогда ни на кого не обижайся, когда тебе дадут в школе справку и помашут на прощание ручкой.

Он смотрел в окно не решаясь ответить. Любая фраза с его стороны была бы продолжена мною и не в лучшую сторону. Все обожают, когда их хвалят, но не делать же это постоянно. И мне надоело каждый день наставлять их на путь истинный. Я им что, психолог какой? Что они все время лезут со своими проблемами, будто у меня их нет. Один со школой привязался. Другой с девчонкой никак отношения наладить не может. Третий не знает, как провести свободное время. Это хорошо, что их у меня сейчас только трое — остальных в армию забирают, а что было бы, если их оказалось шесть, семь, восемь… Кошмар! Одной киянкой тут бы не обошлось.

Интересно, отчего всех тянет ко мне как магнитом? Что здесь есть особенное, чего нет ни у кого другого? Вопрос, еще вопрос… А где же ответы?

Зазвонил телефон. «Опять кого-то несет», — подумал я, подходя к нему, но тот лишь издал один гудок и замолчал как ни в чем не бывало.

Леша у меня долго не задержался, так как поведал обо всем, что знал, хотя я и слышал его «сказки» и вчера, и позавчера, и… В общем, я, как всегда, делал вид, будто они меня страшно интересуют. Высказавшись полностью и осушив полчайника, он отправился обратно бродить без дела дальше, но обещал непременно зайти еще. Нет уж, с меня хватит. Удастся ли мне когда-нибудь посидеть одному? Ходят тут, спокойствие нарушают!

И только я отключил телефон и собирался тоже самое проделать со звонком, как вижу в глазок, за дверью сосед Артем показался. «Е-мое, принесла его нечисть! Нет чтобы на минуту позже, так фигушки тебе. Придут как раз в тот момент, когда никого не хочешь видеть!» — думал я, открывая коридорную дверь.

— Какие люди! Сколько лет, сколько зим. Отчего вдруг решил навестить бывшего соседа?

— Да к бабуле своей шел, — сказал Тема, — а тут думаю: «Дай зайду»! Шесть месяцев как-никак не виделись!

Артема я знал еще с четвертого класса (сейчас он уже в десятом), пожалуй, даже раньше, чем познакомился с «Макаром» и «Суселом». Целыми днями мы проводили в коридоре, рассказывая друг другу байки, играя в дартс, в настенный баскетбол, занимаясь в общем всякой всячиной. На улицу же выходили только с баскетбольным мячом и на долгие часы оккупировали баскетбольное кольцо у одиннадцатой школы. Там-то я и получил прозвище за то, что не умел играть, но с каждым днем мое мастерство повышалось, и однажды я взял и обыграл всех тех, кто не верил в мое умение владеть мячом. После этого при любой игре каждый звал меня в свою команду, если время позволяло, я с радостью погружался в любимое занятие и, хотя вел